|
|
| |
| AP |  | |
|
|
| |
Фрустрация
Горловое пение Йоши обволакивало сознание, как мокрая, липкая тряпка. В иные моменты Мурат терялся, переставал понимать, изливается ли длинный протяжный стон из уст предводителя, или продолжает звучать в голове вибрирующей лентой эха. И всякий раз, едва Мурат уверялся в последнем, Йоши перекатывал тональность из одного уровня в другой, разрушая утвердившуюся, было, верность.
Они сидели за круглым столиком, слаженным из поперечного среза ствола дуба. Сидели взявшись за руки, закрыв глаза и сосредоточившись на пении Йоши. Окна дома кутались в плотные занавеси, отчего занимающееся погожее утро не беспокоило собрание назойливыми лучами. Единственным источником света была косичка из церковных восковых свечей, изредка потрескивающая в центре стола, опять-таки из дубового подсвечника. Вообще почти все в доме Йоши сверкало полированным дубом. Что-то он покупал, а что-то, как например, корпус телевизора, он мастерил сам.
Невольно отвлекаясь на вспыхивающие в голове образы-мысли, Мурат сердился сам на себя и тут же осекался, возвращаясь к предмету заседания. Он усиленно представлял себе соседа Йоши, воображал себе, как тот умирает. Да. Оскальзывается на куске мыла в ванной комнате, падает и разбивает затылок о край раковины. Еще вчера Йоши раздал каждому по пачке разноракурсных фотографий с изображениями как самого соседа, так и его дома. Обычный дом, обычная ванная комната… Обычный сосед. У каждого есть такой же свой. Он показывается вам по несколько раз на дню, может быть даже здоровается с вами, но вы ровным счетом ничего не знаете о нем. Йоши тоже ничего не знал про своего соседа, посему опыт обещал стать чистым. По крайней мере, так рассуждал Йоши.
Впрочем, Йоши это не настоящее имя. На самом деле предводителя звали Иван, но отчего-то он дюже злился, когда его осмеливались так называть. Не все. Мало кто знал настоящее имя вождя. Только Мурат, да Амелла, что сидела сейчас между ними. Но они предпочитали молчать.
Мурат украдкой вздохнул поглубже, выдохнул, отбросил неверные видения, сжал покрепче руки соседей и сосредоточился на пении Йоши. Он представил себе фотографии, вообразил, как он раскладывает их на столе, как берет их в руки, подолгу вглядывается в изображения, накладывает одно на другое… Из сюжетов снимков выстраивалась динамичная картина, такая какую описал сам Йоши. Сосед (чье имя не знал даже Йоши) просыпается в своей кровати, открывает глаза, потягивается, смотрит на часы и понимает, что проснулся раньше будильника. Тогда он снова укладывается, отворачивается к стене с упоением предаваясь минутам утренней дремы. Солнце поднимается выше, заглядывает в его раскрытое окно. Багряный луч света касается его глаз, будит, но сосед, успевший вновь провалиться в забытье, зарывается носом в подушку, прячется от него. Тут раздается будильник.
Неожиданно для себя самого Мурат понял, что пение Йоши – как партия дирижера. Что его голос, его тягучее бессловесное пение призвано слить воедино помыслы собравшихся, как дирижер на сцене сливает игру оркестра в слаженный мотив. И что должно не просто воображать последний день соседа, а представлять его себе в унисон с остальными…
Будильник. Сосед отрывает голову от подушки, несколько секунд тупо смотрит на циферблат и, в каком-то понедельниковом раздражении, выключает тонкий писк. Садится на край кровати, трет глаза и думает о сегодняшних делах. Ощупью ищет тапочки, но не находит их. В еще большем раздражении опускается на колени, заглядывает под кровать, но тут вспоминает, что оставил их вчера в ванной, опрометью бросившись на телефонный звонок. За долгим разговором с далекой подругой он вовсе позабыл про обувь, а теперь, припомнив вчерашнее обстоятельство, поднимается с колен и идет в ванную комнату.
Голос Йоши снова завибрировал, сменился. Теперь Мурат видел, как сосед подходит к умывальнику, с минуту разглядывает свое подмятое подушкой лицо, поправляет волосы и тянется к полочке, где должна быть зубная щетка. Тут он вспоминает, что вчерашний звонок не только выдернул его босым, но и подсунул под руку полку, с корой он, конечно же, все смахнул на пол, но так и не поднял. Он отыскивает взглядом зубную щетку делает шаг в сторону, чтобы нагнуться и подобрать ее, но наступает на обмылок, что выскальзывает у него из-под пятки. Короткое резкое падение и белоснежная ванная комната залита кровью. Тело соседа сползает на пол, все ниже и ниже. Наконец, оно, все еще вздрагивающее и как будто не верящее в собственную роковую участь, распростирается ничком на кафельном полу. Теплая, темная лужа вокруг него становится все шире, шире, шире…
Вдруг Йоши замолчал и Мурат почувствовал, как Амелла разжала его ладонь. Сразу же раздался звук поспешно отодвигаемого стула. Мурат открыл глаза и увидел, как в неровном блеске свечи, их кружек распался и как Йоши, выбравшись из-за стола, крадучись приблизился к окну. Там он аккуратно отогнул тяжелую штору и выглянул наружу. С минуту он неподвижно изучал улицу, потом, все так же не отрываясь от окна, ощупью отыскал на столике одноразовый мобильник, нажал кнопку и поднес трубку к уху.
– Алло, скорая! – Истерично взвизгнул чужим голосом Йоши. – Вечнозеленая, сто шестьдесят семь! Мой друг! Он не отвечает на телефон уже два дня! Я опасаюсь, как бы с ним не случилось беды! А? Эм че эс? Хорошо, хорошо, я сейчас и им позвоню!
И Йоши, действительно, позвонил снова, но уже на другую кнопку и под другим голосом. Покончив с вызовом, он минут десять неподвижно стоял у окна, видимо, дожидаясь появления вызванных служб.
– Приехали, – шепнул он, наконец, себе под нос и как-то даже весь подобрался.
Тут уж не выдержала и оставшаяся компания, что в полном составе, а состав этот заключался в пяти человеках, сгрудилась возле открытого окна.
Исправлено: Head Hunter, 09 марта 2016, 15:52Ом Мани Падме Хум. |
|
