|
| |
(ню, раз интересно  )
Автор: Ран
Дисклаймер: в фике использованы строчки песни "Русская рулетка" - Fleur
Прода будет)
Ритуал
Я вышла из школы, под многозначительный взгляд привратника и впервые осознала, что больше не вернусь сюда. Стало немного грустно. Как бы я не строила вид, что я независима, смела и безудержна, на самом деле я боялась. Вот и сейчас, стало страшно, захотелось вернуться, принять любое наказание, только не уходить. Тогда я выпрямилась, стряхнула остатки сна и страха, и направилась во двор. Там я остановилась и оглянулась. Обычно, я не привыкла смотреть назад, слишком быстро бегу, слишком мало интересного остаётся там. А вот теперь я с жадностью смотрела на мою школу.
Когда-то давно, это был обычный особняк, где жил известный банкир с женой. Потом их сын обратился к двум архитекторам пристроить два крыла. Эти два заклятых друга делали всё на зло друг другу, за что их и выгнали, но они успели наворотить дел. Один настроил высоких тонких башенок и громадных витражей, а второй пристроил теплицу и анфиладу колонн. Потом особняк перешёл к государству, и его сделали частной школой, тогда ещё обычной, пристроив за главным здание ученическую общагу. Она обросла пристройками, этажами, а после и полностью слилась с особняком. Только через несколько лет сюда была перенесена школа волшебства, и здесь получилось смешение эпох и стилей, достройки балконов, колонн, веранд, комнат и кабинетов. Правительство забросило странное место, и дом оброс огромным неухоженным садом с фонтанами, лавочками и какими-то руинами. А за строгой оградой и зелёным занавесом появился гараж для летательных средств, ангары для живности и стадион для занятий на свежем воздухе. И весь этот бардак гордо именовался «Школой для одарённых детей». Слышали где-то? Ну, может в параллельных мирах есть отражение, но она такая – необыкновенная и единственная в своём роде. Покачав головой, я двинулась дальше.
Туман стелился по земле, струился между деревьев, растекался через ограду. Вот только пересечь черту, проведённую обычным мелом, он не мог. Учителя заканчивали приготовления, расставив свечи и начертив все знаки. Листы из древних книг кружились вокруг на обычном заклинании шпоры. Уж я-то знаю. Директор величественно стоял в стороне и держал в руках уже знакомую мне книгу, и бормотал какой-то наговор. Мой учитель грубо схватил меня за руку и оттащил в сторону:
- Теперь без глупостей. Ты пришла сюда не дурака валять, так что слушай. Возьми и одень вот это, - он протянул мне какие-то тряпки. – Ни в чём другом путешествовать ты не сможешь. Запомни это, потому что потом советовать тебе будет некому. Вот, возьми этот ключ. Носи как талисман.
Я отвлеклась, рассматривая подарок. Странный, изогнутый, украшенный змеевидным драконом. Из чистого серебра, витиеватый, он мне сразу приглянулся. А потом я взглянула на одежду, которую предстояло носить. И выпала в ступор. Это был мешковатый комбинезон, с кучей цветных заплаток и длинный плащ с капюшоном и толстым, вульгарным орнаментом по краю. Немного офигев, я прослушала слова учителя. Он посмотрел на меня устало, но повторил:
- Сейчас мы зачитаем заклинания, а ты будешь стоять в центре круга. Потом мы выкрикнем твоё новое имя – запомни его, но никогда не произноси вслух. Когда мы запоём последние строчки, иди в туман. Всё понятно? Можешь... Стой! – Недовольная такой переменчивостью, я посмотрела на учителя. – Отдай кольцо.
Я застыла, непроизвольно сжав кулаки. Кольцо, это основа моёй магии, уникальной и особой. Я его в течение десяти лет не снимала, а теперь… Учитель был не преклонен. Дрожащей рукой, с трудом, я стянула холодный метал с пальца. Кольцо было тяжелым, я будто камень бросила его на руку магистра. Это была часть моёй жизни, моих воспоминаний и возможностей.
- Ладно, - вздохнул препод, видя моё состояние. – Путешествуя, ты попадёшь в миры, где сможешь делать необыкновенные вещи и без помощи кольца. Да и жизнь твоя удлинится. Считай это покупкой в магазине желаний: чтобы получить вещь, тебе придётся отдать что-то равноценное. Всё, переодевайся и ступай, нам пора начинать, скоро рассвет.
Я действовала механически, осознавая, что назад уже не повернуть. Да и не стала бы. Когда я переоделась, в самых жутких и стеснительных условиях, он подтолкнул меня к завесе. Нерешительно я переступила через полоску мела.
Меня охватил ужас. Это было что-то чужое, не моё, оно подчинило меня, оттолкнуло, гнало прочь. Я… Я хотела уйти, даже убежать. Внутренний голос кричал и бил тревогу. Я стояла в шоке, не в силах сдвинуться с места, иначе уже давно бы сбежала. Учителя начали читать заклинания. Их голоса искажались, поднимались в высь и били по ушам жуткой какофонией. Медленно, не веря себе, я сделала два шага вперед, и оказалась в кругу пустоты внутри тумана. Клубы складывались в мерзкие лица, слова учителей доносились откуда-то издалека, будто между нами площадь, полная народа, стонущего каждый на свой лад. Демоны, монстры и какие-то люди с жуткими гримасами окружили меня, тянули руки и натыкались на круг. Я тихонько заплакала. Слёзы текли по моим щекам, а я не могла поднять руку и стереть их. Кажется, я всхлипывала, и что-то бормотала, но так тихо, что сама не слышала этого.
- Королева Танцующих Гор! – голос учителя, реальный и живой, ворвался в это безумие. - Ты помнишь хрустальную чистоту предгорного утра? Когда отдаленные проблески нездешних миров зацветают вереском и можжевельником, а сквозь холодное течение стремительных рек слышны голоса пропавших альпинистов и мечтателей. Когда седой дым, гонимый всеми ветрами этого безумного мира, разбивает гнилые стены надуманных правил и ненужные рамки страхов и тревог. Снимаю шляпу, ты - Свобода. Твои танцы, приносимые пронзительным горным ветром, все еще среди нас. Мы замечаем их. Когда к людям, летящим по жизни на огромной скорости, вдруг приходит покой, среди предрассветного тумана, овевающего столбы сонного города, им на секунду чудится твоя улыбка...
Я поняла, что это моё имя, новое, чистое, открывающее дорогу дальше. За моей спиной раздалась древняя песня, песня прощания.
Я сижу за столом, на столе – пистолет
Я играю в игру для сильных мужчин
Я смеюсь над собой – я рисую усы
Ты не знаешь – какая я, наверняка
Я – энергия взрыва, я – эхо грозы
Я пока не опасна, но только пока…
Ты еще не знаешь:
насколько всё это будет всерьез
У меня осталось два часа до рассвета
и еще один нерешенный вопрос:
Кто мы?..
Незнакомцы из разных миров…
Или, может быть мы -
случайные жертвы стихийных порывов?
Знаешь, как это сложно – нажать на курок
Этот мир так хорош за секунду до взрыва…
И я шагнула за границу круга. Туман изменился. Здесь пахло гарью, струйки дыма заполняли мой нос, у меня слезились глаза. Но я шла вперёд, боясь оглянуться. Слова толкали меня в спину, а туман охватывал холодными и липкими пальцами, тянул назад.
Воздух вырвался из моих легких, меня бросило в небо, протащило сквозь игольное ушко, разбило на тысячи осколков и собрало воедино. Вокруг была пустота. Потом появились стены, и одну из них я выбрала полом. Потом пространство исказилось, и я оказалась в тёмном коридоре, а в конце был свет. Тогда я натянула капюшон плаща на голову, до самого носа. Цвет и свет вокруг заметались, и я вырвалась. Миг полёта, и я оказалось на земле. Всё кончилось. Или только началось.
Третий день
Тень потянулась, встала и скользнула на пол. Допрос был прерван докладом генерала, Сефирот и Клауд вышли из комнаты, оставив девушку в блаженном забытьи. Тень застыла перед странницей в нерешительности, ощущая что-то вроде сочувствия. Она видела всё, происходившее в этой комнате за последние сутки, и это повергло её в хаос. Тень не понимала, зачем они это делали.
Клауд прикасался к голому плечу девушки, и её бил мощнейший разряд молнии, она кричала, вырывалась, но ремни держали крепко. На запястьях кожу протёрло до крови, сосуды в носу не выдерживали, и у неё текла кровь. Сефирот подходил к ней, участливо промокал белым платком пот и кровь, задавал какие-то вопросы, но она не могла ответить, просто не могла. Девушка охрипла, и могла только стонать. Когда она теряла сознание, приходили санитары из лаборатории, вкалывали ей что-то. Лили просыпалась, находясь на грани безумия, и пытка продолжалась. Теперь, тень увидела следы от уколов на сгибе локтя. Много. И синяки, и порезы, и запачканный комбинезон, и мокрые от пота волосы, и искаженное мукой лицо. Девушка вздрагивала от воспоминаний того, что пережила, и это движение заставляло её тихонько стонать. Тогда она чуть слизывала кровь из прокушенной губы и закрывала глаза. Тень никогда не видела подобного прежде. Она слышала, что люди жестоки, слышала про допросы, но никогда не верила в это. Никогда раньше. Её чувствительная натура взрывалась болью от исходивших от странницы потоков страдания.
За дверью раздались шаги, и тень шмыгнула под стол. Она увидела пряжки на ботинках Сефирота, простые армейские сапоги Клауда и легкий каблучок на туфлях кого-то третьего. Раздался женский голос:
- Так это она? И сколько она молчит? – незнакомка говорила мягко, вот только столько холода было в её словах.
- С начала я пытался давить на разум. Но его, видимо нет. – Хмыкнул беловолосый. Он откровенно наслаждался происходящим, хотя и старался не подавать виду. – И вот Клауд всю ночь «развлекал» нашу гостью, но она молчит.
Парень плюхнулся на кресло, закрыв глаза. Тень смотрела на него, не слушая разговор Сефирота и той, что он называл Тифой, о тонкостях допроса. Блондин посмотрел на странницу спокойно и немного разочарованно. Потом перевёл взгляд на друзей. Именно друзей. Тень не понимала происходящего, но чувствовала. Эти трое – связаны очень крепкими узами, почти родственными.
- Может, она расскажет нам всё сама?
- Если ты не заметил, именно этого мы с тобой и пытались от неё добиться в течение нескольких часов. – Оторвался Сефирот от занимательного момента про пытки в древнем Вутае.
- Погоди… - глаза Клауда вспыхнули. Он обратился к Тифе. – Развяжи её.
- Что?
- Развяжи. Отнеси в пустую комнату Руфуса, ту что с балконом. Прикажи принести ей еды и воды. Сама, очень важно, чтобы ты сама ухаживала за ней.
- Да зачем? – удивлялась девушка.
- Она проникнется тебе доверием. Ты будешь защищать её от наших нападок, поможешь пережить болезнь. Главное, постарайся разговорить её, тифа, ты это умеешь. – Парень переглянулся с подругой, и она улыбнулась. Она позвала санитаров и велела им отнести пленницу в комнату директора. Тень проводила странницу взглядом, но осталась в своём укрытии. Она бы и хотела проследовать за девушкой, но боялась. Боялась этих людей.
- Думаешь пронять её дружбой? – Сефирот полез в шкафчик Клауда с выпивкой. – Да, это может сработать. Но это, конечно, не должно отвлекать нас от основных дел. Что у вас?
Тифа и Клауд переглянулись. Начала девушка:
- Мой генерал доложил, что разведка работает успешно. Нам известны все планы и построения противника. Большая часть совета министров императора куплена и сдаст страну, стоит только приказать. И ещё сообщают, что в стране неспокойно, деревни бунтуют, области отказываются оплачивать войну с нами.
- Это всё благодаря нашим самозванцам. Мы пускаем слухи, что старший брат императора жив и хочет вернуть трон, и что существующая власть незаконна. Люди рады слушать что годно, лишь бы прекратить эти стычки с «великой и ужасной Шинрой» - подхватил инициативу парень. – А что у нас здесь?
- Всё хуже и хуже. – Сефирот крутил в руках пустой стакан. – После смерти Артура Шинры, жители Мидгарда и окраин начинают роптать. Руфус им не нравиться. Солдаты и Турки держат всё правительство в ежовых рукавицах, как и прежде, но ведь людям этого не скажешь. Армии надоело стоять на границе, офицеры сдерживают неуёмный патриотизм, но долго это продолжаться не может. Людям нужна эта война – быстрая и победоносная.
- А что потом? – Тифа задала вопрос, волнующий их всех уже давно. Ответа не знал никто. Молчание затягивалось. И вдруг беловолосый вскинул голову и посмотрел по очереди в глаза друзьям.
- Эта девочка. Она нас не знает. Возможно, она пришла с какого-то далёкого острова, и это значит…
- А если она с неба свалилась? – недоверчиво хмыкнул Клауд.
- Тем лучше. «Загадочный враг с небес… его сила огромна, он жаждет поработить нас…» - эта шутка прокатывала тысячи веков до нас, почему бы ей не сработать и сейчас?
- После вашего допроса, она способна вызвать, ну максимум, жалость, а никак не ужас, – засомневалась Тифа.
- Она вызвала у тебя жалость? У тебя? – изумился Сефирот. – Вот уж не думал…
Клауд чуть улыбнулся. Тифа прекрасная актриса, и сыграть заботу и участие ей не составит труда, но чтобы в самом деле… Тень ощущала его недоверие, но всё было таким по дружески милым, что она не могла понять, куда делись эти звери, что только что истязали плоть и разум беззащитной девушки.
- Ладно, - подытожил беловолосый. – Пока мы заняты Вутаем, есть время посмотреть, выгорит ли версия с девчонкой. У меня есть ещё пара идей, но они пока очень неясны. Нам нужно раздвигать горизонты, приводить людей в движение и усиленно создавать видимость внешней опасности. И ещё… Клауд, что там с сопротивлением?
- Эти-то? После смерти их обожаемого Зака, они лишились рассудка. Скоро даже сочувствующим этим «боевикам» не останется. – Парень отмахнулся от вопроса, как от безделицы, не стоящей внимания.
Троица разошлась отдавать распоряжения. Им предстояло ещё не мало работы, но эта девушка, свалившаяся с небес, маячила смутным призраком на горизонте. Что-то в ней было не так. Не правильное. Тень ощущала сомнения Тифы, зарывшись в волосы девушки. Ей и самой казалась странной эта путешественница.
Необычная подруга
Когда моё путешествие только началось, я вела дневник. Я записывала и даже зарисовывала то, что видела, и это действительно стоило внимания. Как городской житель, я удивлялась всему что видела. Люди, места, их жизнь – всё заставляло моё сердце трепетать. Плащ оказался очень полезной штукой, потому что в его складках всегда была местная валюта, немного пищи и всякие приятные мелочи. Например, в одном средневековом замке, когда меня хотели сжечь, я воспользовалась киношным трюком, показав им зажигалку, и меня нарекли «великим магом Огня». С того момента я старалась поменьше выделяться в мирах и не лезть на рожон. Правда, плохо у меня это получалось.
Однажды, я помню тот день очень хорошо, я попала в мир бетона и высоток. Люди называли его «XXI веком», а я не возражала. Вот такая я вот бесконфликтная… Так вот, в том мире шла война, настоящая мировая, где люди сражались с «нелюдьми». Я этого не понимала, ведь привыкла жить по соседству с эльфом, общаться с домовыми и ухаживать за драконами.
«Я шла по тёмной улице, стараясь обходить подворотни». Это была моя первая фраза, записанная в каком-то кафе. Что-то тянуло на романтику и даже лирику. Я собралась и вышла на поиски тёмной улицы. В городе боялись. Боялись тушить свет, выходить из дома в сумерках, слушать советов незнакомцев. Шла усиленная пропаганда личной безопасности и сплочения «перед лицом опасности». Меня тогда развеселила эта фраза. Так вот, телепалась я, значит, по городу, искала приключений. И они меня нашли. Высокий бледный мужчина подхватил меня под руку и затащил за угол. Я даже не успела возмутиться, когда мне врезали подзатыльник и зажали рот рукой.
- Совсем жить надоело? – зашипел он мне в ухо. – Ищейки уже почуяли твой запах, а ты шляешься по людскому городу, будто так и надо. Идём скорее, тебе нужно выбираться, а то завалишь всю нашу сеть.
Я не стала ничего говорить, слава небу, опыт уже был. Когда перед тобой раскрывают карты всякие шпионы и подпольщики, главное – ни в коем случае не указывать на их ошибку – снесут голову во имя их «правого дела». Меня затолкали за шкирку в какой-то подвальчик, и по канализациям, никогда этого не забуду, вывели за город. Я была не против. Доказать, что я человек или нелюдь, могла только я сама, так что посыпать голову пеплом убиваться я не хотела. Опять же, нервы и прочее…
За городом меня привели в маленький уютный домик, где мне и проводнику дверь открыла опрятная круглая и чуть подслеповатая старушка. Тогда я осталась в гостиной ожидать каких-то крутых разборок, по поводу моей беспечности, и от нечего делать, села записывать умные мысли в дневник. Но потом мысли кончились, а за мной так никто и не приходил, и я просто рисовала всякие орнаменты. Наконец, в комнату вошла приятная девушка, чуть старше меня, с пустыми глазами.
Вот тогда я струхнула. Смотрела на неё, не могла отвести взгляда, дрожала, удерживала трясущиеся руки, и всё равно смотрела. Она загипнотизировала меня, как удав кролика. Воображение услужливо подкинуло картинку, на которой незнакомка вгрызается мне в шею, а потом я становлюсь вампиром или оборотнем. Но девушка не стала на меня кидаться, а просто села рядом и задала один вопрос:
- Кто ты?
И я не могла не ответить. Глядя в её оранжевые, как янтарь глаза, я говорила в захлёб, давясь словами, повторяясь, сбиваясь и начиная сначала. Она не прерывала, вот только холод постепенно сменялся удивлением, потом улыбкой, а затем я неожиданно для себя увидела надежду. Я рассказывала про свои школьные проделки, и она смеялась. Я говорила о ритуале проклятия, и она сочувствовала. Но я своего добилась. Золото глаз засветилось такой человеческой добротой, и она ответила мне взаимностью. Мы болтали без умолку, будто были друзьями с рождения, просто давно не виделись, и теперь у нас накопилось много что поведать друг другу.
Я узнала всё про нелюдей, про их жизнь, про войну, про боль, голод и страдания. Никогда раньше мне не было так стыдно за человеческую расу. Кира, так звали мою новую подругу, рассказала мне о себе и я поняла, почему у неё такие глаза. Когда она закончила, я открыла дневник, нашла чистую страницу и села писать.
- Что ты делаешь? – она была удивлена.
- Чтобы не забыть, и чтобы знали другие. Я найду способ высечь это на камне, огонь не сможет уничтожить твою историю.
- Не надо, - Кира просила чуть слышно, как шелест листьев на ветерке.
Я тогда ничего ей не ответила. Не хотелось тратить это драгоценное понимание на объяснение, то есть в пустую. Это был момент просветления и единения с другим человеком. Мы сидели молча, я лишь уточняла кое-что, записывая, а добрая старушка принесла нам чай и тихо вышла, боясь помешать этой связи душ. Когда я услышала зов ветра, я ещё долго оставалась рядом с Кирой, боясь сказать ей, что мне пора уходить. Но она всё поняла сама и отпустила меня. С тех пор, когда мне плохо, я открываю эти страницы давно заброшенного дневника и перечитываю их, переживаю вместе с ней, вспоминаю своего единственного настоящего друга.
Белый день
Тень не отходила от Лили ни на шаг. Она привязалась к этой девушке, потому что ощущала её чистую душу, которой не касалась грязь и боль взрослого мира. Тени казалось, что это большой ребёнок, потерявшийся и оттого ужасно грустный, но если его найдут, он рассмеётся и забудет всё плохое, как неприятный сон. И потому, юркое создание устроилось у подушки девушки, подальше от Тифы. Подруга Клауда и Сефирота не нравилась тени, но она постоянно находилась при страннице по мирам, чтобы не упустить момент пробуждения.
Лили спала два дня, изредка, как в горячке, прося воды и снова проваливаясь в беспамятство. Наконец, Тифа не выдержала этой жизни сиделки и распахнула окно. Ветер ворвался в богатую комнату. Мягкие кресла, камин, стол их орехового дерева – всё говорило о роскоши и вкусе хозяина. Странница резко распахнула глаза, поднялась с подушек и глубоко вдохнула свежий воздух. Тени показалось, что сейчас девушка вскочит и побежит куда-нибудь, не важно куда, но она рухнула на спину и вскрикнула от боли.
- Не стоит так делать, - ласково обратилась к ней Тифа. – На тебе живого места не осталось. Вот, выпей этот отвар…
Девушка послушно осушила чашку, хотя и морщилась от неприятного вкуса. Лили смотрела в окна не отрываясь, будто ожидая знака или чего-то волшебного. Невольно, Тифа тоже бросила туда взгляд, но не увидела ничего, кроме белых облаков, скрывающих небо. Но девушка уже отвлеклась, она ворочалась, оглядывалась, хотела подняться, но «сиделка» удерживала её на кровати. Девушке пришлось оставаться в постели. Но её натуру невозможно было остановить хоть ненадолго.
- Кто ты? Как тебя зовут? Ты с этими? – посыпалось из странницы.
- Погоди, не всё сразу! – рассмеялась Тифа, поднимая руки в жесте «сдаюсь». – Я помощница Руфуса Шинры – это человек, хозяин всей компании Шинра! Меня зовут Тифа Локхарт, я отвоевала тебя из лап нашей разведки.
- Разведка? Шинра?
- Ты не знаешь? – «сиделка» выразила искреннее недоумение, но тень чувствовала тончайшую нотку фальши. Лили же не ощутила подобной мелочи и продолжила засыпать Тифу вопросами:
- За что они так со мной? Разве я сделала что-то? Так же нельзя… Почему они такие?
- Почему? – Тень насторожилась. Сейчас Тифа скажет правду. – Они просто любят свою страну, и делаю всё, чтобы спасти её. У нас готовиться война с соседним государством, Вутаем. Мы боимся шпионов, а тут ты, падаешь с неба… Что они ещё могли подумать?
- Разве я похожа на шпионку? – Лили обиженно надула губки и стала похожей на капризного ребёнка. Тифа рассмеялась.
- Нет конечно, но именно таких людей и берут в шпионы. Не думаешь же ты, что враг, готовящийся к войне, пошлёт мужчину в чёрном, обвешенного оружием с ног до головы, расспрашивать прохожих да выведывать секреты!
- Да… Он выглядел бы глупо. – Странница улыбнулась. – Меня зовут Лилит. Можно просто – Лили. Я нигде не работаю и живу в дороге. Рассказать, что я люблю мороженное и лимоны?
- Нет, тебе пока нельзя ни того, ни другого. Вот, выпей чаю. – Тифа подала девушке стакан. – Постарайся уснуть. Тебе сильно досталось, нужно время, чтобы вылечиться…
- Спать днём? Я же не маленькая! – возмутилась девушка, но послушно выпила чай. – Пахнет вишней – мой любимый.
Путешественницу потянуло в сон. Тень видела, как Тифа поймала стакан, выпавший из ослабевших рук. Лили опускалась на дно тёмного колодца, бормоча что-то неясное, будто слова из колыбельной.
- Белые… белые… белые простыни. Белые простыни на белом снегу. Я давно не видела их, я давно не спала под крышей. Так пусть же… так пусть… пусть же мой сон будет покойным и сладким. И предрассветный мрак не волнует меня… и тебя…ни меня, ни тебя. Как под покровом снежного одеяла…Бабочки в моей голове |
|
