|
| |
Приветствую вас, мои маленькие любители текилы и навеянного ею творчества. Мой подоконник открыт с 24 утра и до полуночи. Располагайтесь, чувствуйте себя как дома, барная стойка в вашем распоряжении, ночные горшки и гамаки можете приносить с собой. Здесь рады всем животным, людям и даже модераторам. Я буду рад своим друзьям и, особенно, врагам, так как последних у меня должно быть больше.
Хм, напоминает шапку блога.
Надеюсь, люди в белых халатах простят мне даблпостинги, так как в дальнейшем они не исключены. Не знаю точно, для чего я пишу свои тексты, от одиночества или из честолюбия, надеюсь лишь, что кого-то они смогут немного развеселить и отогнать депрессняк. Меня он держит за глотку уже долгие восемь лет. Это была первая шутка.
Необходимость создавать отдельную тему вызвана отсутствием параметрических совпадений в теме "анекдоты по фф" и гипертрофированным самомнением.
Замечания по структуре произведения: отдельные новые участки повествования могут появляться метастазами в любой части полного текста, другие могут исчезать, так как у раздолбаев вроде меня, отсутствует изначальный замысел и присутствует смысловая каша в котелке. Внимание, варнинг, алярм та увага - возможны нехилые ошибки. Это не неуважение к читателю, а элементарное отсутствие грамотности.
...........................................................................
...........................................................................
Кокинакеры Песня Тьмы
1.
Внемли'те же древних сказаний напев,
Желательно, вне'млить прилично поев.
Из самых глубин древних библиотек, дошла до нас легенда о юном рыцаре сэре Даниэле и его верном кабане Роланде. Среди детских каракулей*, проступает воистину... ** ...шта. А посему важны для грядущего.
Издавна земли Дрюйнена были богаты плодородными почвами и румяными девами, шорснатым лосем и жирным лососем.Чернозёмы и суглинки ея будоражили, бередили и возбуждали аппетиты алчных соседей, Хаббермандеров, Фьёрфьнюфниндов*** и прочих с менее известными фамилиями. В ту пору правил землями Дрюйнена король Тот Самый С Пузом или кратко Тотс. Среди прочих его увеселений, было одно необычное... Любил он знатно перекусить****. Любимым же лакомством Тотса были сырокопчёные крендельки из страусовой гузки. И до того он их уважал, что по истреблении всех страусовых гузок, назначил награду в семь крепостных писцов***** за гузку, благо образовательная система работала исправно.
*Вид иероглифической письменности (Примечание редактора)
**Дальше неразборчиво (Прим. ред.)
*** Здесь и далее имеются в виду северные Фьёрфьнюфнинды
****И это в период дефицита кисло-молочных продуктов (Прим. ред.)
*****Имеется в виду не животное песец, а мелкий чиновник (Прим. ред.)
Семь писцов за свежую страусовую гузку! Было о чём подумать. Герольды и прочие сми* разъезжая по областям и весям, показывали учебные постановки в лицах о способах ловли гузки на живца. Как правило, живцом в таком случае оказывался кабан или, за неимением лучшего, мэр города, согласившийся нацепить муляж пятака. Нравы в те времена были проще теперешних, и спутать хорошего кабана с плохоньким мэром было не сложно. К тому же, актёры получали изрядный куш из казны самого Тотса. Нужно ли говорить, что от желающих не было отбоя. Так же было и в Крюйнене, маленькой деревушке гордского типа близ ядерной станции. Думаю стоит остановиться на станции подробнее.
В семи перегонах, от столицы стояла перегонная станция, где можно было выпить ароматного самогона и сменить выдохшегося извозчика на свежего. Неподалёку от станции находилась термоядерная лущильня, где безмятежные старушки нагревали, резко охлаждали, а затем, чистили полопавшиеся орехи и семена. Близость ядерной лущильни к перегонной станции определило географическое название последней. В четверти суток езды от этой самой станции и находилась деревушка Крюйнен.
*Сметливые исполнители песен и похабных частушек. (Прим. ред.)
В своё время Крюйнен был прославлен на весь Дрюйнен музыкальным трио "Четвёрка из Крюйнена", а ведь тогда в "четвёрке" состояло лишь двое музыкантов. Впрочем, те кто знаком с избирательной системой, сталкивались и не с таким. Семь лет подряд Крюйнен занимал почётные третьи места как самый чистый из городов с населением более сорока человек. Затем, в город переехали две бетонные мануфактуры и эпоха побед для города завершилась. Но не будем спешить. Вернёмся на шестнадцать лет назад...
В семье одного старого крюйненского кузнеца родился мальчик. Поначалу отец предлагал отнести сына в лес, на пару дней, для приобщения малыша к красотам природы. Собственно, поступать так ему было не в первой, так как старик был бесплоден и не доверял в этих вопросах своей жене. Но сколько бы он ни старался, волки из леса приносили ребёнка домой, да ещё с подарками. Подобные визиты стали привлекать к себе внимание горожан, и во избежание огласки, кузнец вынужден был оставить малыша в семье. Время шло, а ребёнок ползал и взрослел. Он выучился складно разговаривать и неплохо дрался с собаками на палках. Забегая вперёд, скажу, что практичное отношение к животным еще не раз спасало
мальчику жизнь. Наступал день совершеннолетия и юноша жаждал получить своё первое имя.
По существующей в землях Дрюйнена традиции, имена жителям выдавались на руки в день шестнадцатилетия, написанные на гербовой бумаге с нарисованными кандалами - символом зрелости и обязательности.
Получив имя, перед дрюйненцем открывались все двери потогонных мануфактур и угольных карьеров. Но особенно заманчиво выглядели двери казарменных бараков. Двадцать лет без
полевых работ, дармовом питании и шансе, оставшись в живых, стать героем, вернуться и жить на приличную пенсию. Что может быть лучше? Только оказаться ценным для своей
Родины, истинным защитником прав и свобод, гонителем скверны Хаббермандеров, Фьёрфьнюфниндов и прочих с менее известными фамилиями.** Одним словом, когда юноша
переступал порог городской управы, глаза его сияли как два фонаря, под ними.
Очередей на регистрацию в депрессивных* городах Дрюйнена не было и престарелая барышня за окошком спокойно спала.
- Мультипасс, - громко, старательно выговаривая учёное слово, произнёс юноша.
От неожиданности, барышня вздрогнула, и зацепив ненароком чернильницу проснулась.
- Что? Где? Когда? - выпалила она от неожиданности. Внезапно глаза её остекленели вперившись в стол. По гербовой бумаге растекалась угольно-чёрная лужа.
- Пять лет, - тихо произнесла она.
- Мне шерстнадцать!, - не без гордости выпалил юноша.
- Пять лет галерных работ за порчу бланка, - хрипло выдавила барышня.
*В таких городах отсутствовало виноделие, а потому и нужды в прессах небыло. (Прим. ред.)
** Всех мужиков с 23-м февраля. (Прим. ред.)
- Кому? Вам? - удивился молодой человек.
- Обоим, - ответила женщина за окошком.
- И не ори ты так, - барышня свесилась из окошка, голос её дрожал, - согласно указу номер семьсот семьдесят семь действия повлекшие порчу именных бланков в военное время и осложняющие набор в войска, приравниваются к укрывательству преступника и караются пятью годами галерных работ. Тебя-то, конечно, в штрафники. А меня пять лет месить грязь по внутренним рекам. Там глубины-то метра полтора от силы, а у меня маникюр, - было видно, что у неё начинается истерика.
- Ну, может, можно что-то придумать, - заискивающе улыбаясь, спросил юноша протягивая в окошко плиточку халвы.
- Давно бы так, - протянула она.
- Есть один вариант...
Через два часа юноша уже рассматривал потёртый кусок бумаги с изображением седого господина.
- Мой муж, чтоб ему пусто было, на днях дал дуба, - начала пожилая дама деловым тоном,- но, так как я великодушный человек, я дарю его бумаги тебе. Единственное что от тебя потребуется, это вовремя исполнять супружеский долг и приносить мне всю пенсию. И ещё, тебе придётся сменить место жительства. Переедешь в столицу и будешь высылать деньги с почтовым извозчиком. В пенсионном фонде Брюйнена работает мой племянник и проблем с её получением не возникнет.
Мог ли о таком мечтать обычный паренёк из маленького города? В шестнадцать лет быть произведённым в рыцари!
- Сэр Даниэль, - заворожённо повторял он, выходя из дома сердобольной хозяйки.
Сбор вещей отнял не много времени. Крепкая дорожная палка, запасные штаны, три картофелины и томик Стругацких. Затем, немного подумав, Даниэль всё же вынул книгу из узелка и положил на её место именной бланк. Попрощавшись с матерью и получив бодрящий пинок от отца, сэр Даниэль покинул отчий дом и отправился навстречу своей судьбе.
Пыльная колея сверкала каплями вечерней росы, Солнце цвета метил-оранж клонилось к закату, а до ближайшего постоялого двора было двое суток хода, когда дорога, внезапно свернув в кусты, упёрлась в развилку. Необходимо было быстро принимать решение и решение это пугало своей амбивалентностью. Обойдя кусты, рыцарь подошёл к перепутью и присел на тёплый валун возле горки белесых костей.
- Мёртвый Тупик, - подумал юноша. Место это имело дурную славу. Поговаривали, что необходимость делать выбор между правой и левой дорогой, погубила не одну сотню слабохарактерных путников. Люди, звери и даже некоторые птицы просто стояли перед развилкой пока не умирали от истощения. Неожиданно валун, на который присел сэр Даниэль, пошевелился и захрипел.
- Карто-о-о-шки-и-и с хле-е-е-бо-о-ом. От неожиданности юноша упал на спину запрокинув худые конечности.
- Оборотень! - закричал рыцарь и со всей силы ударил посохом по говорящему камню.
Исходя из той прыти с которой валун бросился в сторону от Даниэля, можно было предположить что атака оказалась неожиданной. Камень с визгом носился вокруг юноши и, поднимая клубы пыли, старался укусить рыцаря за ногу.
- Врёшь, не уйдёшь, - прошипел кабан, по ошибке принятый юношей за тёплый валун. Животное разбежалось по дуге и, бросившись к человеку, резко село на задние ноги. Проехав по инерции четыре метра, кабан резко перевернулся на спину и выставил вперёд четыре копыта. Даниэль, успев распознать хитрый приём, упёр дорожный посох в землю на пути следования кабана. За долю секунды до столкновения, кабан скрестил копыта на груди, избежав болезненного удара в пятак и, получив инерцию толчка, красиво встал на задние лапы. Рыцарь, перехватив скрипнувшее орудие обратным хватом, с силой взмахнул посохом снизу вверх, метя в брюшину животного. Кабан, похоже, был готов к такому повороту событий и оттолкнувшись задними ногами, совершил кувырок через голову, едва избежав удара.
Прошло пол часа, бой поднял целую бурю из пыли, но из её центра всё слышались глухие удары и неценцурные выражения. Наконец, наступила тишина. Пыль медленно опускалась на землю открывая бойцов для визуального наблюдения. Рыцарь стоял на коленях и лбом в лоб толкал упирающегося кабана.
- Ты кто такой? - тужась выдавил кабан.
- Нет, а ты кто такой? - вопросом на вопрос ответил Даниэль.
- Пьер Вудман.
- В смысле?
- По вашему Роланд, - устало произнёс кабан и тяжело опустился на пыльную землю.
- А-а-а-а.
- Врио мэра Бьюрдена, - подумав, добавил Роланд, - пятый час здесь сижу, умираю с голоду. Ты слыхал о шкварках и холодце?
- Не-е-е-т, - протянул Даниэль.
- Ну и слава богу. Рад нашему знакомству.
Кабан протянул рыцарю переднее правое копыто. Юноша неуверенно пожал ногу Роланду, а уже через полчаса путники с горячностью обсуждали преимущества противопоставленного большого пальца перед свиным копытом.
- Вы в курсе, что картофельный крахмал стимулирует работу головного мозга*? - наконец, спросил кабан.
- Нет. А что это?
- Вы прямолинейны. Тогда, может, просто съедим ваши бататы? Всё же ночь на дворе. - кабан явно проявлял интерес к узелку Даниэля.
*Наглая ложь. Хотя, кто знает? (Прим. ред.)
Солнце почти село и, надрав коры и веток, путники разожгли костёр. Через три часа все ветки превратились в угли и Даниэль стал закапывать картофель. Ещё через двадцать минут картофель был съеден и юноша начал подкладывать ветки в костёр.
- Никогда бы не подумал, что свиньи могут говорить, - задумчиво произнёс Даниэль.
- Жизнь штука сложная, - прокомментировал Роланд, - меня больше беспокоит эта дорога. Перспектива пополнить костлявый паззл своим скелетом меня не впечатляет. Ты, кстати, слыхал о Буридане?
- Нет, а кто это?
- Не важно, - кабан придвинулся к костру и вытянул копыта, - по какой дороге пойдём утром?
- Я где-то слышал, что все дороги ведут в Брюйнен, - тихо ответил рыцарь.
- Брюйнен? Величайший бриллиант в короне Дрюйнена! Говорят, там даже кабан чувствует себя человеком, - голос Роланда дрогнул.
- Но ты спи, а я подежурю, - кабан повернулся на другой бок и тихо захрапел.
Ночь прошла без происшествий, а наутро наглое Солнце разбудило спящих путников ото сна**.
** Видимо, тавтология (Прим. ред.)
.......................................................................
.......................................................................
5.
- Вобще, основной сложностью в гладиаторской работе было не пропустить выход Минимуса. Бывший каптёр, этот гладиатор единственный имел хоть какое-то отношение к армии, чем подсознательно вызывал уважение у окружающих. В момент вызова на арену он, проходя мимо гладиаторов, строил тех в две шеренги и приучал обращаться к себе: " Генерал"," Сэр" или "Лихой Испанец". Забывчивые часто драили сортиры и стирали исподнее.
В день своих первых выступлений Даниэль сильно нервничал.
- Да не трясись ты так,- подполз к нему безногий гладиатор, - вот увидишь, всё будет хорошо.
- Гладиаторы, на выход! - послышалось с арены.
Почесываясь и покашливая, ослеплённые ярким дневным светом, люди выходили на арену.
Зал был набит болельщиками, как сельдь в бочке. Многие пришли с детьми и привели стареньких бабушек и дедушек. Среди рядов со зрителями сновали продавцы орешков и горячительного.
В самом низу, в партере, сидел мрачный человек. Рядом с ним в клоунском наряде стоял ведущий и призывал к тишине.
- Да начнутся зимние олимпийские игры! - прокричал ведущий.
Зал взорвался апплодисментами и свистом.
- Выдайте им сельхозинвентарь, - просипел Комод,- изобразим высадку в Нормандии.
- Береговой десант на укрепрайон! Штурмуют отважные альвы, - подпрыгивая заапплодировал ведущий.
На арену выбежали реквизиторы с грудами лопат и граблей.
- Кто служил в стройбате?!! - проревел Минимус.
- Лысый, Волосатый, Дурачок, Ты и Ты! Копать от меня и до билетёра! Мохнатый, Зубастый и сэр Даниэль, расставить капканы! Остальным, занять круговую оборону!
Собственно, к остальным относился только сам Минимус.
Даниэль ухватился за грабли и побежал к центру арены. Положив два орудия* зубцами в сторону предполагаемого противника, он рысью понёсся за следующими.
*Древнейшее орудие садовода, так же известно как "вечерний звон", "травяная мина" и "твою налево". (Прим. ред.)
- Это нормально? - спросил нервничающий ведущий.
На что Комод лишь лениво вытянул язык в предвкушении кровопролития.
Тем временем, на арене послышался трубный рёв и скрип несмазанных колёс деревянной повозки. Это, увязая по щиколотку в песке, тяжело вооружённый десант противника толкал поставленные на колёса, деревянные корабли. Дотянув до середины арены, гладиаторы противника тяжело дыша повалились на песок. Копавшие траншею были не в лучшем состоянии. Исход битвы решали оставшиеся на ногах Минимус, Мохнатый, Зубастый и Даниэль. Они, взяв лопаты, подошли к береговому десанту и занесли черенки над головой противника. Оставалось выяснить чего требует публика.
- Хлеба и орешков! - бесновалась толпа.
- Жахни их по балде, Минимус!
- Оле, оле, оле, оле! Россия вперёд!, - угадывалось в шуме.
Постепенно гул болельщиков утих. Все взгляды были устремлены к ложе Комода.
Комод медленно поднялся и, подняв кулак к верху, разогнул средний и указательный пальцы.
- Кина не будет,- громко произнёс он.
- Следующая встреча состоится в четверг. Встречаются команды Спартака и Динамо. А теперь танцы на льду.
Публика начала расходиться.
- Да, господин, но разве в этой битве победили не альвы? - обливаясь потом, спросил ведущий.
- Историю часто переписывают, - задумчиво ответил Комод.
..............................................................
..............................................................
12.
Кокинакеры Песня Тьмы
(конец середины конца (почти конец))
- Кокинакеры идут!!! Кокинакеры идут!!! - прорвал ночную тишину громкий дребезжащий голос крепостной стражи.
- Меня всегда удивляла крепостная стража, они что, всю ночь не спят? - удивился Роланд.
- И потом, что значит крепостная? Они закреплены за феодалом, живут в крепости, или, просто, сильно закомплексованы?
- Похоже, просто живут в своём внутреннем мире, своеобразном замке-скорлупе, загнав своё сверх Я в подвалы подсознания, - спокойно ответил Даниэль.
- Я так и думал, - кабан перевернулся на другой бок и продолжил вязание. |
|
