|
| |
Final Fantasy VII
В объятьях памяти планеты
Автор: Бени Мацуяма
Перевод: на английский Xcomp
Редактор: Родриго Андрес
Перевод с английского: Алексей Седов
Ссылка на оригинал: http://cff7.wordpress.com/
Оригинальные названия: Hoshi o Meguru Otome (The Maiden who Travels the Planet)
Название: В объятьях памяти планеты
Жанры: Фэнтези
Статус: не закончен
Размер: 5 глав из 7 (продолжение следует)
Персонажи: Айрис Гейнсборо
Описание: Действие этой повести происходит во вселенной игры Final Fantasy, и она представляет собой
описание событий Final Fantasy VII с точки зрения одной из центральных героинь – Айрис Гейнсборо.
Повесть охватывает события с момента ее трагической гибели до окончания игры. Убитая главным злодеем Сефиротом,
Айрис после смерти странствует в Потоке Жизни (который, по сути, является душой планеты, океаном живой,
разумной энергии), встречает там различных персонажей игры, помогая им решить внутренние конфликты,
а так же выясняет, как ей спасти планету то гибели.
Рейтинг: G
Дисклаймер: Все права принадлежат их настоящим владельцам
Пролог
Под водой…
Айрис тонула. Распростертая навзничь и как будто глубоко уснувшая, она тихо погружалась на дно холодного и спокойного озера. Свет, рассеянный легкой зыбью волн, сетью прожилок танцевал на ее неподвижном теле. Казалось, он опутывал ее, не желая с ней расставаться.
Ее доброе лицо, на котором прежде с такой живостью выражались все ее чувства, теперь навсегда останется лишенным эмоций. Веселье и радость, передававшиеся всем, кто ее окружал, негодование на тех, кто притесняет слабых, и бессчетные слезы печали... Всего этого уже никогда никто не увидит.
Ей предстояло навеки остаться безмолвной и безжизненной. И все же, для Айрис еще не все было кончено. Она наблюдала. Но наблюдала не своими прекрасными зелеными глазами, а душой… Ее тонкая нематериальная оболочка, наполненная энергией жизни, продолжала смотреть по сторонам, созерцая окружающие предметы, как это делало ее утраченное физическое тело. Айрис видела, как поверхность озера отдалялась. Видела человеческие фигурки, глядевшие на нее из их размытого, недосягаемого мира (мир живых был для нее теперь чужим). Она видела лицо Клауда – оно было таким, словно сердце его сейчас разорвется на части от боли утраты, и еще его искажали ненависть и гнев за то, что у него отняли ту, кто была ему так дорога.
“Не вини себя. Тревожиться больше не о чем. Ничего страшного не случится, даже если Метеорит упадет. Не уступай гнету этих чувств. Просто думай о том, как оставаться собой”.
Она хотела было сказать это, но ее губы не шелохнулись. Клауд быстро исчезал вдалеке, и никаким волшебством мысли ее духовного тела не достигли бы его. По мере того, как она продолжала тонуть, свет, блестевший на поверхности озера, слабел и отдалялся. Она плавно опускалась в сердце руин Забытого Города Цетра. Айрис, последняя из расы Цетра, исполнила свою миссию и защитила Планету. Место, где должен был окончиться ее путь, не граничило с физическим миром, где бы оно ни находилось.
Глава 1
Да. Где бы оно ни находилось.
Она достигла дна озера. Но даже теперь Айрис продолжала тонуть. Ее физическое тело покоилось глубоко под водой, укрытое толщей песка и осадка, что успела накопиться за долгое время, словно занесенное снегом. Ей был отведен короткий срок, всего двадцать два года, и теперь ее тело лежало на дне печальным свидетельством того, что ее юная жизнь навеки оборвалась. Сосуд, некогда заключавший в себе ее душу, был опустошен и медленно возвращался Великой Земле в чистых водах озера.
Но сознание Айрис опускалось все ниже, на следующую ступень. Для нее ничего не изменилось, и она продолжала ровно дышать среди плавающей вокруг пыли. Айрис не прекращала тонуть, погружаясь в глубину донного осадка. Она видела вокруг себя лишь темноту… Но это был теплый, мягкий, лишенный проникновения света мир, где она не чувствовала себя одинокой. Вскоре она поняла, что ощущает вовсе не грязь и не пыль. Чувства ее приспособились к новой среде, и теперь она могла вполне ясно различать все то, что ее окружало. Более того, восприимчивость всех пяти органов ее чувств обострилась до такой степени, что она стала способна постигать истинную природу вещей.
Мир, который до той поры казался ей полностью погруженным во мрак, теперь предстал перед ней совершенно иным. Слабое зеленое свечение окутывало ее с ног до головы. И смысл всего, что она наблюдала вокруг, был ей сейчас предельно понятен. Вся Планета была наполнена энергией, что струилась тысячами, нет, миллионами потоков, омывая даже самые укромные ее уголки. Разлитый вокруг Айрис свет был одним из таких потоков, отделившимся от остальных. Количество Мако энергии, которой обладала Планета, было неисчислимо и превосходило все человеческие представления.
Айрис видела, что Планета словно пульсирует жизнью. Видела переливающийся сиянием Поток Жизни, наводняющий все кругом. Она узнала исток жизни, к которому возвращается все сущее. Место, где она оказалась, было наполнено энергией и несметные души сливались здесь воедино, вместе с накопленными ими опытом и знаниями. Даже их воспоминания больше не принадлежали никому в отдельности. Но Айрис была “целостной”. Здесь, в этом мире, где сознания умерших струились в непрерывном течении и кружились водоворотами, она продолжала оставаться собой, сохраняя свою прежнюю личность. Уносимая Потоком Жизни, она все равно обладала сознанием Айрис Гейнсборо.
Она не думала, что все сложится вот так. Она была последней из расы Цетра, и на протяжении своего жизненного пути исполняла роль смотрительницы Великой Земли, заботившейся о богатстве и многообразии жизни. Айрис разговаривала с Планетой. Общалась с сознанием, которое было частью Потока Жизни. Оно поведало ей, что смерть не означает окончательную гибель. Большинство людей полагали, что умерев, они исчезнут без следа. Что сознание их поглотит мрак, и они никогда не проснутся, канув в непостижимое небытие. Они думали, что смерть равнозначна полному уничтожению. Поэтому люди страшились ее. Они боялись перестать существовать. Даже понимая, что срок жизни, отмеренный человеку, недолог, многие хотели избежать этой общей, неминуемой участи. Не исключая и тех, кто прожил плодотворную жизнь и достиг преклонных лет.
Но Айрис знала, что смерть это не бесследное исчезновенье. Она даже знала о том мире, что лежит за чертой жизненного пути и куда попадают Цетра, исполнив свою миссию на Планете. Вот почему смерть не пугала ее даже тогда, когда у нее было отчетливое предчувствие, что ее последний день уже близок. Она бесстрашно исполнила свою миссию и сделала все, что должна была сделать. И хотя люди, чей род давно утратил способность говорить с Планетой, утверждали, что она умерла неестественной смертью, на сердце у нее было спокойно. Ей не приходилось жалеть ни о том, что она уклонилась от своего предназначения, ни о том, что она простилась с жизнью.
Но все же, ей было грустно. Сердце ее болело. Ей было жаль товарищей, с которыми она путешествовала – это были первые в ее жизни люди, ставшие ей близкими – жаль свою приемную мать Эльмиру, вырастившую ее и заботившуюся о ней на протяжении пятнадцати лет, жаль людей, которых она не успела как следует узнать и всех тех, кого еще не повстречала и с кем могла бы познакомиться в будущем… Но факт оставался фактом – теперь она была навсегда отделена от живых.
И еще Айрис знала, что те, кого она покинула, тоже печалятся. Они не ведали, что она по-прежнему существует, но уже вне тела, а только как душа. Хотя это бы ничего не изменило. Как бы сильно ей ни хотелось, чтобы все они знали правду, это бы не излечило бы их грусти. Грусти, мысль о которой только усиливала ее страдание.
Когда Айрис думала о Клауде, ей делалось еще больнее. К нему она тоже испытывала самые светлые чувства. Вначале ей казалось, что он был похож на ее первого возлюбленного. Даже притом, что они отличались и наружностью, и голосом и характерами, он был в ее глазах таким же таинственным юношей… Но вскоре это перестало иметь значение. Ее любовь к нему стала гораздо сильнее ее первой любви. Клауд был ее героем, отважным и не страшащимся никаких опасностей. Он казался ей дерзким и уверенным в своих силах, и у нее было такое впечатление, что он вмиг исчезнет, стоит ей потерять его из виду. А она бы хотела быть с ним рядом всегда, если бы только могла. Она желала этого всей душой.
В ту пору, как оставив спутников, она отправилась к Забытому Городу, сердце Клауда было подобно яйцу, которое должно было вот-вот дать трещину. Но треснуть и не для того, чтобы выпустить на свет потомство, а чтобы понапрасну истечь желтком. Его рассудок готов был пошатнуться. И она хотела поддержать его. Не будь она последней из расы Древних, она бы, вероятно, так и поступила, без всяких колебаний.
Но…
Человек с бледной кожей, чьи волосы были белы, а одежды черны и блистали серебром – в прошлом герой и кумир – подчинил себе волю “бедствия, сошедшего с небес”, Дженовы, и обезумел. С помощью Черной Материи он задумал сотворить самое мощное и разрушительное из всех заклинаний – призыв Метеорита. У Айрис не было выбора, она должна была исполнить миссию, возложенную на нее древними предками Цетра. Рано или поздно, Сефирот собирался призвать гигантский метеорит, который причинил бы Планете чудовищный урон. Он нанес бы Планете страшную, губительную рану. Тогда бы, без сомнения, она сконцентрировала значительную часть Потока Жизни, чтобы себя исцелить. Всей этой энергией Сефирот собирался завладеть. Заполучив ее, он стал бы с Планетой единым целым и сделался бы равным Богу. И затем, скорее всего, испепелил бы смертельно ненавистный ему людской род. Это стало бы концом всего жизненного цикла и лишило бы Планету будущего.
Айрис внимала шепотам Планеты, и у нее усиливалось ощущение, что худший исход можно как-то предотвратить. Она так же знала, что это под силу лишь ей одной, как последней из Цетра. Исчерпывающий ответ на все вопросы можно было получить только в Забытом Городе. Но отправиться туда означало бросить вызов Сефироту и сделаться помехой его планам. Прежде чем решиться на этот шаг, Айрис колебалась. Допустить ли гибель всех людей на Планете или предотвратить катастрофу ценой собственной жизни – на этот счет у нее никогда не было сомнений, и она была заведомо готова пожертвовать собой. Но ей не хватало духа покинуть Клауда в печали, и она все время напоминала себе, что от ее твердости зависит спасение ее спутников, и всех людей в мире. В своем сердце она уже приняла решение. Другого выбора не было. Она шла на это и ради Клауда.
И вот, в одиночку, она отправилась к алтарю, находившемуся в Забытом Городе, чтобы выяснить, как ей действовать. То обстоятельство, что она была последней из Цетра, и в самом деле имело решающее значение. Ее предки – раса Древних – были хранителями Белой Материи. С помощью частицы этой материи можно было сотворить мощнейшее Белое Заклинание Святости, способное противостоять Метеориту, и Айрис, последний потомок Древних, возлагала на нее всю свою надежду.
Айрис получила ее по наследству от своей матери Ифальны. Она никогда прежде ее не использовала и всегда хранила при себе, пряча в лентах своего банта. Узнав, что все это время Белая Материя была у нее, Айрис стала молиться всем сердцем. Посредством Материи она взывала к Планете, пытаясь сотворить Белое Заклинание Святости, которое бы уничтожило Метеорит.
Даже малейшая нерешительность с ее стороны означала бы, что ее молитвы не будут услышаны Планетой. Но у нее все получилось. Прежде, чем разгадав ее намеренья, Сефирот сразил ее насмерть, она сделала все, что требовалось. И пронзенная мечом, она бестрепетно приняла смерть, которую уже давно предчувствовала. Вид ее был умиротворенным.
Но тут до нее донесся чей-то отчаянный крик. Крик этот слетел не с ее собственных уст. Иначе, Айрис бы почувствовала, как полный ярости он вырывается наружу из самых глубин ее души вместе с хлынувшей горлом кровью... Но нет, это был другой звук – звук, с которым разорвалось сердце Клауда. В нем вылилась вся боль душевной раны, которой уже никогда не зажить, безмерное горе, какое приносит гибель возлюбленной, укор самому себе и ненависть к Сефироту.
Айрис была удивлена тем, как сильно Клауд горюет о ней. Ей стало приятно, что она так много для него значит, но радость ее перемежалась с болью, которая была во много раз сильнее. Айрис была бессильна утешить Клауда, и от этого сердце ее сжималось.
Даже в Потоке Жизни ей не становилось легче. Утратив физическое тело, она все равно испытывала ощущение боли – это ощущение возникало, когда мысленно представляла себя. Айрис опустила взгляд и прижала воображаемые ладони к своему трепещущему сердцу… Вскоре, она кое-что поняла.
Со всех сторон ее окружали бесчисленные сознания; они прибывали повсюду. Айрис находилась среди великого множества воспоминаний и голосов. Прежде, когда она жила в церкви в Мидгаре, она никогда не ощущала людей таким образом. Подобно ее собственной душе, сюда стекались души всех тех, кто умер и возвратился в лоно Планеты. И все же, она не замечала поблизости никого, кто как она не утратил бы своей формы. Насколько она могла видеть, лишь ей одной удалось сохранить прежний вид в этом туманном потоке энергии, наполненном великим многообразием сознаний.
“Интересно… это потому, что я Цетра?” Айрис произнесла это полушепотом. Слова здесь ничем не отличались от мыслей. Она была объектом чистого сознания и ее мысли и чувства выражались только в виде вибраций, которые она распространяла. Точно так же, многочисленные воспоминания, которыми был наполнен Поток Жизни, достигали ее в виде всевозможных волн. Всюду раздавались шепоты, предостерегавшие о том, что если не сохранить сильное Я, то вскоре твое сознание затеряется среди прочих.
“Я надеялась, что мои слова достигнут Клауда…”
Она слегка надула щеки, вид ее был недовольным. Ее разум нисколько не смущало присутствие огромного числа различных сознаний, образующих Поток Жизни, которые все вместе сливались в целое море накопленного опыта и памяти. Она с самого раннего возраста привыкла слушать голос Планеты, поэтому ее рассудок было трудно пошатнуть. Айрис с детства учили тому, как уметь сохранять свое сознание и не утратить личность. Но она понимала, что не может вернуться в лоно Планеты, будучи обособленным “целым”. Когда капли воды падают в реку, они вливаются в нее и становятся неразличимы. При всей ее подготовленности, Айрис все же казалось странным, что в этом необозримом море ментальной энергии, ее душа оставалась уникальной.
“Но должны же в Потоке Жизни быть и другие Цетра, такие же, как я. Моя покойная мать тоже была из Цетра. Она умерла пятнадцать лет назад. Через такой срок я, наверное, тоже исчезну и сольюсь с Планетой в единое целое”.
Задумчиво склонив голову, она продолжала размышлять. “Смогу ли я где-нибудь повидаться с Клаудом и поговорить с ним? Я бы успокоила его, что со мной все хорошо… Конечно, это прозвучало бы странно, но, наверное, здесь я начала лучше себя понимать ”.
Возможно, это относилось к тем нежным чувствам, которые она испытывала к Клауду. Когда Айрис жила в Мидгаре, она несколько раз ощущала, как души тех, кто погиб вдали от дома, вновь возвращались к своим близким и возлюбленным, чтобы еще раз выразить им свою любовь. Люди, которые унесли эти чувства с собой или оставили в мире живых того, кто по-прежнему продолжал их любить, могли прочно удерживать “целостность” своего сознания.
“Но значит ли это, что я исчезну, когда встречу Клауда? Может быть, так все и будет или… осталось еще что-то, что я должна сделать?”
Эта мысль как током поразила Айрис. Она хлопнула себя кулаком по ладони. И хотя этот жест был произведен ее воображаемым телом, она отчетливо услышала шлепок.
“Ну конечно. Во всем этом есть свой смысл. Наверное, имеется причина, почему я до сих пор не слилась с Потоком Жизни и остаюсь прежней. Ведь я была единственной в мире, кто мог воззвать к Планете и сотворить заклинание Святости. Должно быть, осталось какое-то неоконченное дело, которое мне предстоит завершить”.
Едва эта мысль мелькнула у нее в уме, она ощутила едва уловимую вибрацию, идущую от Планеты. Словно подтверждая догадку Айрис, она распространялась не от отдельных сознаний, а от всей Планеты сразу.
“…Понимаю. Интересно, что же мне поручено?”.
Ответом на ее вопрос было молчание. Самой Планете тоже предстояло это узнать. Айрис улыбнулась, как улыбались солнцу цветы, которые она продавала в трущобах. Улыбка, столь любимая всеми, кто ее видел, нежно расцвела на ее лице в мягком, мерцающем свете.
“Все хорошо. Еще есть люди, с которыми я не хочу разлучаться. Мне рано погружаться в сон. Пока этот час не настанет, я продолжу свои странствия здесь. Я останусь в лоне Планеты… В нашей Обетованной Земле… ”
Отгоняя прочь лишние мысли, Айрис посмотрела в небо. Над головой у нее была материальная оболочка Планеты, но она смотрела еще дальше, сквозь нее. Там, наверху, витали, вздрагивали и мерцали частицы Мако энергии, казавшиеся ей звездами в ночном небе. Айрис загляделась в эту темную высь совсем как в ту пору, когда она сидела бок обок с Клаудом у яркого костра в Космо Каньоне.
Глава 2
Айрис знала что здесь, в мире Мако, понятия пространства и времени были иными, чем наверху. Время текло медленно, но стоило ей захотеть, оно проносилось в мгновение ока. Ход времени не имел значения в океане Мако. История Планеты складывалась из накопленных воспоминаний, слитых вместе и неотделимых от нее. Это были воспоминания о прошлом и о настоящем. Айрис никогда бы не сумела просмотреть их всех, но запечатленные в них события были взаимосвязаны и последовательны и складывались в единое целое. Это давало представление о том, что в мире живых время движется вперед. По мере того, как новые воспоминания из мира на поверхности вливались в Планету, она возвращала часть энергии обратно, и в мире рождалась новая жизнь. По этому циклу Айрис могла прослеживать ход времени.
Поток Жизни, исходивший из глубин Планеты, связывал ее со всем сущим. Мириады сознаний, струящиеся в виде энергии, достигали самых отдаленных уголков поверхности. Однако были и такие места, которые при всей их близости оставались для энергии Мако недоступными. Находились области, куда не проникал даже ее извилистый поток. Айрис подумала, что виной тому должны быть Мако реакторы. Энергия Мако не была предназначена для такого использования, и если ее и дальше будут вытягивать из Планеты силой, в конечном итоге баланс будет нарушен. Если бы Планета могла помочь облегчить людям жизнь, она бы, наверное, сама отдавала им часть своей энергии. Но корпорация Шин-ра зашла слишком далеко. Ее неуемная алчность угрожала жизненному равновесию всей Планеты. Айрис вспомнила про цветы, которые распускались только в одной единственной церкви, в то время как город Мидгар утопал в энергии Мако.
“Вот почему люди из Шин-ры так стремились узнать, где находится Земля Обетованная. Край, который, как они были убеждены, изобиловал Мако энергией, и путь в который был известен только Цетра… Но край этот лежал здесь. Он являлся тем местом, куда в конечном итоге попадает каждый, когда умирает и возвращается в лоно Планеты. Той загадочной земли, где Шин-ра рассчитывали заполучить неиссякаемую энергию, на самом деле никогда не существовало. Все это было заблуждением”.
Айрис произносила это чуть слышным шепотом, отдавшись на волю течения Потока Жизни. Она внимательно разглядывала мир Мако, подвижный, и вместе с тем почти не изменяющийся.
“Сефирот помышлял о совсем другой Обетованной Земле. Он пытался создать ее насильно. Он хотел нанести Планете рану, чтобы почти вся энергия сконцентрировалась в одном месте. Тогда бы он один смог получить над ней контроль. Вот какая Обетованная Земля нужна была Сефироту”.
Айрис с содроганием представила себе, во что бы превратилась Планета, если бы такое произошло. “Интересно, как там Клауд и остальные… Надеюсь, Тифа и Клауд не слишком измучались, преследуя Сефирота...”
“…Клауд? Тифа? Баррет?”
В ответ на ее слова, от одного из сознаний, находившегося неподалеку, побежали волны. Айрис поспешила покинуть уносивший ее поток, потому что впервые за все это время ей встретилось сознание, которое было таким же целостным, как ее собственное. Когда она достигла той области, откуда эти волны исходили, из океана Мако восстала тень. Эта фигура была не такой отчетливой, как Айрис, но все же она различила, что фантом, который возник перед ней, некогда прежде был женщиной.
“Ты их знаешь? Кто ты?”
“Я…”
Видимо, ее память затмилась. Наверное, причина была в том, что душа ее уже почти полностью слилась с Мако. Но сама ее сущность еще не растворилась в Потоке Жизни, и она по-прежнему плыла по течению, сохраняя целостность.
“Ой, я же не представилась. Я Айрис. А вы, случайно, не одна из членов Лавины?”
“Лавины… Да, да, верно”.
Ее воспоминания одно за другим возвращались к ней из Океана Мако. Когда она снова поняла кто она, ее прозрачная фигура тотчас приобрела прежний облик, который был у нее на поверхности. Как будто под влиянием Айрис, краски тоже вернулись к ней. По сравнению с Айрис она все еще смотрелась блеклой, но теперь она была похожа на человека, и на ней даже появилась ее прежняя одежда. Ее волосы, чтобы не мешались, были завязаны сзади в хвост, и она была одета в форму, напоминавшую солдатскую. Она тоже оказалась здесь слишком рано и была почти одного возраста с Айрис.
“Как было глупо с моей стороны обо всем забыть… Я Джесси из Лавины. Эй… А вы, наверное, мисс Айрис?”
“Зови меня просто Айрис”.
“Спасибо, Айрис. Ты ведь знаешь Клауда, Тифу и Баррета, правда? Как они там? Все еще сражаются с Шин-рой? О, прости….”, - Джесси виновато покачала головой. “Если ты здесь, то с тобой случилось то же, что и со мной”.
“Ничего страшного. Я уверена, с ними все хорошо”.
Айрис отвлекла себя другими мыслями, стараясь не вспоминать о Клауде. В этом мире лгать было невозможно, поэтому если она не хотела о чем-то говорить, ей надо было просто об этом не думать. “Что-то долгое время омрачало Баррета. Значит, ты была одним из членов отряда Лавины, который пытался защитить колонну Седьмого Сектора? Я успела познакомиться только с мистером Уэджем…”
“Уэджем?!” Глаза Джесси радостно расширились. “Ну конечно, Уэдж и Биггс! Мы все втроем очутились здесь одновременно, но потеряли друг друга из виду… Да, еще секунду назад я ничего не могла вспомнить. Пока я не встретила тебя, Айрис”.
В этот миг перед девушками возникли две фигуры, которых словно привели к ним воспоминания Джесси. Они появились одновременно и сразу приобрели черты молодых мужчин – у первого была жидкая бородка, а второй был грузного телосложения.
“Ну и ну”.
Человек с бородкой по имени Биггс уставился на свои ладони. “Это же я, весть как есть. А я-то думал, что навек исчезну”.
“Я так рад снова видеть вас, ребята. И вас тоже… ведь это вы в тот раз позаботились обо мне, мисс… Айрис? Вы тоже умерли?”
Вместо ответа, который и так был очевиден, Айрис с улыбкой кивнула головой. “Давно не виделись, мистер Уэдж. Рада познакомиться, мистер Биггс. После того происшествия, я тоже стала членом Лавины, а значит, теперь я буду новичком в отряде и вашим младшим товарищем, верно?”
“Хммм… это еще одно подтверждение тому, что бойцы Лавины, как правило, живут недолго”, - грустно подметила Джесси.
“А Баррет все такая же важная шишка? Он, в общем-то, славный малый”.
“Младшим товарищем? Мне это нравится. Всегда хотел побыть в роли старшего”.
Потом Айрис рассказала им, за что Лавина сражается теперь. Их противником была уже не только корпорация Шин-ра, но и куда более опасное создание по имени Сефирот… Они покинули Мидгар, чтобы помешать его злодейским планам подчинить себе Планету.
“Значит, и Клауд теперь один из нас… Вот здорово”.
“Хехех… хладнокровия этому парню не занимать, но я знал, что когда-нибудь он к нам присоединится”.
“Выходит, теперь мистер Клауд тоже наш младший товарищ? С ним придется нелегко”.
Фантомы бойцов Лавины были очень оживлены, они смеялись, и лица их были веселыми. Но Айрис не могла не заметить, что в душе каждый из них о чем-то печалится. Их троих роднило какое-то глубокое раскаянье.
“Что с вами? Вас что-то мучает, это видно…”
“Понимаешь… все дело в том, как оборвались наши жизни. Мы уже никак не сможем искупить нашей вины за то, что мы сделали ”.
Джесси грустно потупила взгляд, а Биггс продолжал.
“Мы сражались в рядах Лавины, потому что разделяли их взгляды и шли к общей цели. Мы считали, что если мы и в самом деле хотим остановить Шин-ру, то несколькими людскими жизнями неизбежно придется пожертвовать. Но мы заблуждались. Мы поняли это когда очутились здесь. Ты ведь тоже знаешь об этом, Айрис? О взрыве Первого Сектора Мако Реактора”.
“Да… Первый Сектор находился поблизости от трущоб, где я жила. Нам мало что про это рассказывали, но мы слышали, что погибло много людей…”
“В то время мы считали, что все те, кто оказался в радиусе взрыва, получили по заслугам – ведь они были из числа персонала Шин-ры, занятого на верхнем ярусе. Но в итоге все мы очутились здесь, все зависимости от того, работали мы на Шин-ру или нет. Тогда мы задумались, а зачем мы это совершили? По сути, мы только и делали, что шумели да горланили о своих убеждениях, как сборище пьяных. И мнили себя при этом спасителями Планеты…”
“… я тоже мало думал головой. Я просто не хотел довольствоваться в жизни незначительной ролью. Я мечтал как-то выделиться среди других. Я спал и видел, как вступлю в ряды Лавины и стану героем, который спасет Планету и подарит ей будущее. Я и представить себе не мог, что это нанесет вред другим. Как же это глупо…” Уэдж пристыжено опустил голову.
“На самом деле, весь план от начала и до конца был разработан прежней Лавиной – организацией, которой давно не существует”, - продолжала Джесси с раскаяньем в голосе: “Раньше в Лавине состояло намного больше членов, и она представляла собой куда более экстремистскую группу сопротивления. Старая Лавина распалась, и мы унаследовали от нее одно название. Однако в их компьютере остались инструкции по изготовлению бомбы и планы, на которых было помечено, где ее разместить. Поскольку я хорошо разбиралась во взрывчатке и механизмах, я решила попробовать…Но я уверена, что те, кто оставил это руководство, замышляли не просто вывести из строя первый Мако реактор. Люди, придумавшие этот ужасающий план, люто ненавидели Шин-ру. Ненавидели до такой степени, что готовы были пойти на многие невинные жертвы… Мне следовало обо всем догадаться. Баррет ничего про это не знал”.
“Поэтому мы…”, - Биггс посмотрел в небо, вид у него был удрученным. “Поэтому мы и хотели поскорее слиться с Планетой. Мы хотели исчезнуть. Теперь я припоминаю. Но это оказалось невозможно. Там, наверху, Баррет ведет борьбу, спасает людей. Он еще может как-то искупить свои грехи, но нам это уже не удастся. Нам суждено навсегда остаться здесь и страдать”.
“В итоге, самым простым выходом для нас было постараться забыть кто мы – только так мы могли обрести здесь покой”, - добавила Джесси.
“Но из этого ничего не вышло. При малейшей возможности, мы снова становились такими, какими были. Однако при этом наша сущность уже не была такой отчетливой, как твоя. Это что-то вроде проклятия”.
Они рассмеялись сами над собой, и смех их завершился печальным вздохом.
“Но… Но…”, - Айрис старалась подыскать какие-то слова утешенья: “Всем случалось ошибаться. Я тоже была легкомысленной и продавала цветы – срезала и губила их ради денег…”
“Хмм… Моя глупость не идет с этим ни в какое сравнение”.
“Но вы ведь уже так много выстрадали...”
“Спасибо, что хочешь нас утешить, Айрис. Но для предводителя Лавины это очень постыдная история. Вся моя громкая болтовня аукнулась мне самому”.
“Я не могу себя простить. Вот почему мне остается пребывать здесь этом полузабытьи”.
“Может быть, однажды и настанет тот день, когда мы сможем вернуться в лоно Планеты. Но не сейчас. А теперь прощай, Айрис. Наверное, ты сохранила такую четкую форму, потому что на тебя возложена какая-то миссия. Мы боимся, как бы твою душу не отяготили наши грешные воспоминания.
“Нет…”
“От этого мы бы стали страдать еще больше. Так что, пожалуйста, уходи”.
Джесси лгала. Айрис знала, что та нарочно постарается держаться от нее как можно дальше, чтобы ей, Айрис, не передалась их боль. Три призрака медленно таяли. Айрис закусила нижнюю губу, глаза ее наполнились слезами. “Пожалуйста, выслушайте, что я вам хочу сказать. В тот день многим удалось спастись только благодаря тому что вы трое так самоотверженно защищали колонну Седьмого Сектора. Я уверена, что тех, кто сумел убежать, было гораздо больше, чем погибших в Первом Секторе… Маленькую Марлин мне тоже удалось спасти лишь благодаря вам. Может быть, этого не достаточно, чтобы освободить вас из плена ваших страданий. Я знаю, что человеческие жизни нельзя складывать и вычитать. Но пожалуйста, помните, что кроме грехов вы совершали и хорошие дела”.
“Спасибо… Спасибо тебе, Айрис”.
Их голоса разнеслись эхом, и, впав в забвение, они вновь вернулись в ту неволю, в которую сами себя заключили. Их души утонули в море воспоминаний. Айрис вытерла слезы и отправилась дальше. Она молилась, чтобы души членов Лавины могли в скором времени упокоиться с миром.
Глава 3
Айрис не знала, сколько времени минуло на поверхности. Прошло ли с момента ее встречи с Джесси и остальными уже несколько дней по меркам живых, или это было только что? Она размышляла о том, сможет ли их боль пройти сама собой. Задавая себе этот вопрос, она продолжала путешествие по подземному миру. Она плыла неведомо куда в Океане Мако, полностью отдавшись на волю течения Потока Жизни. При виде следующего призрака, у нее перехватило дыхание.
Из глубины тускло светящейся воронки, в которую завивалась энергия Мако, показалось дуло стального ствола. Когда Айрис заметила, что оно соединяется с рукой на подобии искусственной кисти, она решила, что Баррет тоже покинул мир живых. Она вспомнила об удочеренной им девочке. Она была уверена, что Эльмире, женщине, которая была ей, Айрис, приемной матерью, удалось скрыться из Мидгара вместе с маленькой Марлин. При мысли о Марлин сердце ее сжалось.
“Марлин!”
Мысли Айрис разбежались волнами и достигли призрака. Из океана Мако выросла фигура высокого человека, к руке которого был прикреплен пулемет. Оружие холодно поблескивало, однако в отличие от Баррета, у этого человека оно было приспособлено не к правой, а к левой руке. Пулемет выглядел угрожающе, как будто он был физически реальным, а сам незнакомец, чья фигура была неотчетливой и блеклой, был с ног до головы запятнан кровью.
“Это вы…”
“Женщина… Я уже где-то видел тебя раньше. Ты даже знаешь Марлин”.
“Верно, мистер Дайн, мы уже встречались”.
Это был Дайн, комендант тюрьмы Корел, удаленной пустоши, где не было ничего кроме песка и свалки. Когда-то он был близким другом Баррета. Но после того, как солдаты корпорации Шин-ра сожгли его родной город, он от отчаянья лишился рассудка и в приступе безумия перебил множество людей.
“А-а, ясно. Ты та самая девчонка, что была с Барретом. Выходит, ты тоже отдала концы. Какая жалость”.
Не веря своим глазам, Дайн расхохотался. “Вот так штука – я порешил столько народу, а после смерти отправился туда же, куда и ни в чем не повинная девочка. Этот мир поистине абсурдный. До чего же унылая Планетка. Ее и впрямь стоило бы уничтожить”.
“Вы по-прежнему так считаете?”
Они стояли друг напротив друга, и Айрис смотрелась совсем маленькой рядом с рослым и мощным Дайном. Девушка подняла свои тонкие брови и испытующе поглядела на него.
“Даже притом, что вы очень любите Марлин?”
“Какая разница. Девчонка, ты…”
“Меня зовут Айрис”.
“Хехех… а ты сильная. Моя левая рука это все, что осталось от моей прошлой жизни. Ладно, будь по-твоему. Стану звать тебя этим именем. Ты ведь была при нашем разговоре Барретом и слышала, что я в тот раз сказал? Когда я бросился убивать всех без разбора, я искал смерти сам и хотел лишить жизни и Марлин”.
“Лжете вы. Вы просто блефовали”.
“Здесь нельзя кривить душой, верно? Скажу без преувеличений, тогда я всерьез задумывался над этим. А потом я вызвал на смертельный поединок Баррета, и на меня нашло просветление”.
Дайн расхохотался в голос и долго не мог унять смех. Его развеселило, что за это просветление ему пришлось поплатиться уцелевшей правой рукой и всем телом. “За это я должен сказать спасибо Баррету. В конце концов, меня поглотил тот самый “мир”, который я стремился уничтожить. Я не хотел уходить из жизни в одиночку. Поэтому, я ни за что ни про что перебил всех этих никчемных запуганных людишек, что жили здесь, в зоне изгоев. Я думал освободить их и сделать счастливыми”.
“…”
“Теперь ты понимаешь, Айрис? Я сломанный и беззащитный человек, я стал неприкаянным призраком, которого даже Планета отказывается принять. Планета, в лоно которой уже вернулась моя жена Элеонора. Я отдал свою маленькую Марлин под надежную опеку Баррета. И что там будет с этой Планетой дальше, меня уже не заботит”.
“…”
Айрис ничего ему не отвечала, и Дайн снова расхохотался, довольный тем, как он сумел осадить эту заносчивую девчонку. Однако он быстро осекся, поняв, что смеяться тут не над чем, и заметил, что Айрис уже давно не сводит с него пристального взгляда. Дайну стало ясно, что он вовсе ее не осадил. Напротив, ее зеленые как два нефрита глаза гневно вспыхнули, и под этим неотрывным взглядом его собственное безумие сошло с него как наваждение.
“…Вы просто трус”.
“Что ты сказала?”
“Повторяю. Вы просто трус. У вас не хватает мужества начать все сначала. Вы бродите здесь по замкнутому кругу, потому что так для вас проще всего”.
Пристально глядя Дайну в глаза, она сделала шаг вперед. Не выдержав ее взгляда, он заслонил лицо пулеметом и инстинктивно попятился.
“Баррет тоже заменил одну из своих рук оружием. Он сказал, что боль и ненависть, которые его переполняют, придадут ему сил уничтожить Шин-ру. Поэтому он тоже обагрил свои руки кровью многих людей. Но он не сломался. Он не только принял на себя обязанность заботиться о ком-то, он еще и старается спасти Планету. Он пытается защитить мир, в котором будет жить Марлин, а не бежит от действительности”.
“У этого простака есть свои сильные качества, благодаря им он и сумел так измениться”.
“Разве Баррет какой-то особенный, и так сильно от вас отличается? ”
В ответ Дайн застонал. Опьянение выветривалось из его головы. А он терпеть этого не мог… Все это время Дайн не переставая опьянял себя, чтобы забыться, но настойчивый взгляд Айрис проник ему в самую душу, и туман безумия, в котором он пребывал, развеялся. Панцирь, в который он заключил свое, сердце треснул.
“Я весь до самого нутра пропах кровью всех тех, кого прикончил голыми руками. Ты что, не видишь? Они теснятся вокруг меня со всех сторон, не оставляя меня в покое ни на минуту. Ты все болтаешь о каком-то пути назад, а мне есть только один путь обратно – если они утащат меня за собой”.
Красный туман, клубившийся вокруг фигуры Дайна, внезапно сгустился, превратившись в вязкую жидкость. С тех пор как городок Корел был уничтожен, прошло четыре года, и все это время Дайн не отдавал себе отчета в том, сколько ненависти в своем и в чужих сердцах он породил, орудуя своей стальной левой рукой. Теперь эта рука была вся в крови. Дайн нес на себе тяжелое чувство вины, и в конце концов не выдержал его и сломался.
“И как мне, по-твоему, начать сначала? Все что мне оставалось это без конца напиваться. Возненавидеть весь свет, забыть обо всем в пьяном безумии! Разве не так?””
“Вы ошибаетесь”.
Айрис не стала возражать ему и пытаться его переубедить. Вместо этого она осторожно приблизилась к Дайну. Протянув вперед руки, она коснулась его окровавленной одежды
“Эта несмываемая кровь лишь видение, порожденное твоим собственным чувством вины. Все убитые тобой давно возвратились в Поток Жизни. О содеянном нельзя забыть, но ничто не мешает тебе начать все с начала. Я это твердо знаю”.
В том месте, где Айрис к нему прикоснулась, кровь запеклась сухой коркой, отвалилась и рассыпалась в прах. И сразу вслед за этим, левая рука Дайна стала медленно таять.
“Смогу ли я однажды воссоединиться с Планетой?”
“Конечно, я в этом не сомневаюсь”.
“Когда Марлин проживет свою жизнь и вернется сюда, смогу ли я выйти к ней навстречу и поприветствовать ее уже как тот, кто стал частью Планеты?”
Айрис взглянула Дайну в лицо и с улыбкой кивнула.
“Потому что вы начинаете все сначала. Все будет хорошо”.
Размытые черты Дайна стали теперь отчетливо видны. Это был уже не тот человек, которого она встретила в тюрьме Корел. Лицо его изменилось – это было лицо человека, который как никто другой любил свою семью и родной городок. Конечно, той мирной поры, когда еще ничто не предвещало трагедии и когда он не жалея сил трудился в шахтах Корела было уже не вернуть. И Дайн и Айрис знали это. Но даже если так, сердцу человека дано возрождаться. Переполняемое самыми грустными и мучительными воспоминаниями, оно все равно может найти в себе силы все перенести и воспрянуть вновь. Иначе все в мире лишилось бы смысла.
“Что мне теперь делать в этом Океане Мако? Хотя нет, я знаю, что сделаю. Я буду продолжать думать обо всех, кого я убил. Я буду вспоминать о них до тех пор, пока не настанет день, когда я смогу воссоединиться с Планетой.
“Да, думаю, это хорошая мысль”.
“Айрис, прости, что я так плохо к тебе отнесся. Я очень рад, что повстречал тебя”.
“Не так уж плохо вы ко мне отнеслись”.
“У тебя и впрямь сильный характер”.
Впервые за все это время Дайн искренне и от всего сердца улыбнулся. Его фигура начала медленно таять. Ствол пулемета, заменявшего ему левую руку, исчез.
“Теперь, когда я умер и пережил все это, я смогу, наконец, перестать отгонять от себя мысли о Баррете и Марлин. Позволь мне поблагодарить тебя …”
Прежде, чем он погрузился в Поток Жизни, Айрис увидела это. Она увидела, как отовсюду к Дайну стали слетаться частицы Мако; словно действуя по собственной воле, они соединялись друг с другом и вместе складывались в какой-то цельный образ. До нее донесся тихий, удивленный голос Дайна.
“Элеонора?”
И вот, Айрис снова продолжила свое путешествие.
Глава 4
До сих пор Айрис была убеждена, что Поток Жизни не обладает запахом. Ее душа воспринимала мир пятью чувствами, которые не соотносились ни с чем материальным – слух позволял ей ощущать души, что витали вокруг, улавливая их вибрации, а зрение представляло собой способность воспринимать слабую и рассеянную энергию в виде образов. Кроме того, она могла прикасаться к предметам, однако эта возможность была как бы дополнительным свойством зрения. Потребности в еде не было, поэтому и вкуса не существовало. Что же касается обоняния, то Айрис просто знала, когда оно задействуется, и для этого не требовался физический источник запаха. В этом мире все было условно, даже кровь, с головы до ног покрывавшая Дайна, была всего лишь символом. Поэтому ничто здесь не могло пахнуть. “Как грустно, что даже цветы тут лишены всякого аромата”, - мелькнуло у Айрис в голове.
Но вот ей встретилась еще одна душа.От нее веяло гнилью. Она источала резкий, противный запах чего-то не до конца разложившегося, но уже тронутого тленом. Зловоние было таким сильным, что заставило бы сморщиться любого. Мир вечно текущей энергии Мако тоже имел свои несовершенства. В нем попадались области, где поток Мако застаивался, и энергия уродливо искажалась, лишенная возможности обновляться и преобразовываться. Как раз в таком тупике ей и повстречался этот пожилой господин.
“Так-так, знакомая мордашка”.
Как и при жизни, этот человек был одет в дорогой костюм, сшитый соответственно его статусу. Едва взглянув на него, Айрис отметила, что его фигура представляла собой почти такой же физически плотный объект, как и ее собственная. Однако единственное, что на нем отчетливо выделялось, это его богатая одежда, туфли и дорогие аксессуары. Лицо этого господина было очень блеклым и полустертым. У него были упитанные щеки, холеные усы, а говорил он дряблым, старческим голосом.
“Как там тебя звали… А впрочем, неважно. Ты та самая девчонка, в жилах которой течет кровь Древних. Я прав?”
“Ошибаетесь, как меня звали важно”.
Но Айрис не собиралась говорить ему своего имени. Перед ней, собственной персоной, был бывший глава Шин-ра Инкорпорэйтэд, тот самый всемогущий президент Шин-ра, хозяин корпорации, доминировавшей над целыми государствами и диктовавшей всем свои порядки.
“Так-так, выходит, ты тоже оказалась тут? Ты мертва, как и я? И мы оба очутились в одном и том же месте? ”
Не скрывая радости в голосе, президент продолжал: “В конце пути мы воссоединились, как будто нас вместе отправили в следующую жизнь. Планета умеет устраивать дела, надо отдать ей должное. И мне кажется, что я от этого только в выигрыше ”.
“В выигрыше?”
Он начал свою речь с того же, что и Дайн. Но в словах Дайна звучал цинизм, и тот издевался в первую очередь над самим собой и своим положением. А этот пожилой господин судил обо всем совершенно иначе. Ощущая вибрации его мыслей Айрис поняла, что Президент Шин-ра был серьезно убежден в том, о чем говорил.
“Ты этого не понимаешь, верно? Выходит, Древние оказались глупее, чем я думал. Тогда не удивительно, что ты так упорно отказывалась сотрудничать с Шин-рой. Эх Боже мой, до чего жалкую и никчемную жизнь ты прожила”.
“Как грубо. С чего вы решили, что я была жалкой?”
Пожилой господин отпустил довольный смешок, пребывая в полной уверенности, что только что здорово разозлил Айрис, выставив ее полной дурой.
“Блажен, кто не ведает о том, что ему на пользу, а что в ущерб. Но посуди сама. После того, как вы с матерью бежали из исследовательского центра доктора Ходзё, вы целых пятнадцать лет прозябали в трущобах среди свалок. Когда солдаты Тарк выследили и нашли тебя, тебе представилась возможность вернуться к нам и зажить в роскоши здесь, в верхнем секторе. В то время Ходзё мечтал поставить еще один эксперимент, поэтому я распорядился, чтобы за тобой приглядывали. Если бы ты сама по доброй воле вызвалась сотрудничать с нами, к тебе было бы особенное отношение, и ты бы ни в чем не знала недостатка. Ну, что скажешь теперь? Всю свою жизнь ты провела трущобах, копошилась там как мелкая букашка; потом ты связалась с Лавиной, и в итоге погибла ни за что ни про что, так и не узнав, что такое роскошь. И ты еще будешь утверждать, что жизнь твоя не была жалкой?”
“…Cудить о других людях по тому, каких благ в жизни они добились, признак раздутого самолюбия”.
“Я прекрасно знаю о своем превосходстве над окружающими. Если посмотреть на вещи непредвзято, то никому еще не удавалось достичь большего ”. Президент самодовольно улыбнулся и продолжал. “Благодаря моему уму и смекалке, я сумел превратить Шин-ру, молодую компанию, начинавшую свою деятельность с производства оружия, в ту сверх-корпорацию, какой она является сегодня. Решающим событием, определившим ее успех, стало, конечно же, открытие возможностей практического использования Мако энергии, и разработка реакторов, вытягивающих ее из недр Планеты. Мако энергия трансформировалась в электричество, которым я обеспечивал население городов, повышая уровень жизни людей и одновременно превращая их в своих рабов. Для недалекой людской толпы такое благополучное и комфортное существование стало наркотиком, к которому они привыкли и без которого не могли обходиться: они разучились жить по-другому. А мы, компания Шин-ра, контролирующая источник этой энергии, в одночасье превратились в колоссальную и влиятельнейшую корпорацию. При помощи нехитрой рекламы, мы собрали в свой штат самых выдающихся и одаренных ученых. Воплотить замысел строительства мегаполиса, реализовать программу космических исследований…Они бы сделали для меня все. Я мог использовать их знания и навыки, как пожелаю. Они повиновались мне как слуги королю.
Народ в своей массе не видел, что происходит. После того, как мы монополизировали добычу Мако энергии, даже средствам массовой информации, управляющим общественным мнением, оставалось только подчиняться нашим приказам. Шин-ра захватила государственную власть, и я взошел на трон, после чего никто уже не осмеливался меня критиковать, что бы я ни делал. Я мог растоптать любого глупца, который осмеливался мне перечить, в моих руках были сосредоточены неограниченные богатства, я был властелином мира! Я был бы не прочь пожить подольше, но это уже неважно. Ну и что ты скажешь теперь, потомок Древних? Теперь ты понимаешь, кто из нас прожил более богатую жизнь? Или вернее, насколько ничтожна была твоя?”
“Хммм… Вы так думаете?”
Что Айрис действительно поняла, так это то, что счастье представлялось этому пожилому господину совсем иначе, чем ей. Счастье, о котором он говорил, было относительным. Он хотел быть богаче и влиятельней всех на свете. И поэтому даже теперь он продолжал рассуждать как глава корпорации, стремящейся вытягивать из Планеты все жизненные соки. Но он был всего лишь беспомощной душой, которой не дано было почувствовать истинной радости, как могли ее чувствовать те, кто не обладал ни его богатством, ни его могуществом. Айрис не собиралась указывать ему на это. Если его главное удовольствие заключалось именно в превосходстве над остальными, тут уже ничего нельзя было поделать. Он не мог выпустить из рук накопленного богатства, и теперь оно гнило как куча отбросов, источая зловоние. Этот отвратительный престарелый господин словно безнадежно завяз в болоте и не догадывался о том, что не сумел освободиться от своих тщетных амбиций даже после смерти.
Президент, привыкший всегда ставить себя с кем-то в выигрышное сравнение, был раздосадован тем, что Айрис ничего ему не отвечала.
"Как глупо с моей стороны было сравнивать себя с таким недалеким человеком. Что-то я не в духе. Ты меня раздражаешь. Иди прочь, раз не понимаешь, о чем я тут толкую".
"Хорошо, я уйду".
Спасти этого пожилого господина было нельзя. Он прочно прирос к своему мнимому трону истлевших желаний и амбиций, и будет плыть на нем в Потоке Жизни долгие и долгие годы, пока, наконец, не выйдет отведенный ему срок и его эго не исчезнет. Но едва Айрис отвернулась от Президента Шин-ра, и собралась продолжить путешествие… Произошло нечто необычное. Странная волна поднялась из Потока Жизни и обрушилась в Океан Мако, всколыхнув его со страшной силой. Она была зловещей и походила на мощную пульсацию.
“Что это!?” - возопил президент.
Айрис обернулась, услышав его крики. Она разглядела вдалеке его маленькую фигурку, быстро уносящуюся прочь, словно подхваченную какой-то неведомой силой. Она стремительно набирала скорость. Но президента несло не течением. Его как будто притягивало гравитацией, и он несся с ускорением свободного падения. Беспомощный президент Щин-ра низвергся куда-то в Океан Мако. Испустив долгий вопль ужаса, он окончательно исчез из виду.
В следующий миг Айрис снова ощутила пульсацию. На этот раз она точно знала ее происхождение. Подобные волны распространял вокруг себя лишь один человек – тот, кто оборвал ее жизнь в Заброшенном Городе. И человек этот притаился где-то в Потоке Жизни.
“Сефирот…”
Айрис как сейчас видела его: серебристые волосы, и легкая, едва уловимая улыбка, играющая на губах – он был похож на падшего ангела, что уводит в ад грешные души. Айрис по-прежнему чувствовала, что Планете грозит опасность.
Девушка надеялась спасти Планету, сотворив мощнейшее Белое Заклинание – призыв Святой Силы, способной уничтожить метеорит, однако в последний момент Сефирот своей волей сдержал энергию Святости.
На поверхности Планеты был глубокий шрам – след давней раны от упавшего на нее метеорита. Именно там, в Северном Кратере, в “обетованной земле” Дженовы, Сефирот ожидал своего часа, чтобы переродиться в своей истинной сущности.
Теперь новый разрушительный метеорит, призванный Темной Магией, стремительно приближался к Планете из далекого космоса. Он был подобен дьявольскому молоту, занесенному над ней для сокрушительного удара.
Глава 5
Клауд падал в Поток Жизни. Он очутился там не потому что умер и душа его рассталась с телом. Он падал в Океан Мако живым, сердце его еще билось. Однако оно должно было вот-вот остановиться.
В Северном Кратере его ожидало страшное открытие – Клауд узнал, что все его воспоминания о прошлом были ложными. Ему стало известно, что он был всего лишь игрушкой в руках безумного ученого Ходзё, в которую тот пересадил клетки Дженовы. Из него пытались сделать генетический дубликат Сефирота, заготовку для его предстоящего возрождения. Кроме того Клауд выяснил, что опыт над ним до конца не удался и он оказался просто бракованным клоном, которому даже не присвоили номера.
Когда Клауд стал не нужен, его вышвырнули на улицу Мидгара как никчемный хлам. Там он встретил Тифу. Ту самую Тифу Локхарт, подругу детства из его воспоминаний, которые он считал реальными. Но в память его вмешалась Дженова. Обладая силой дублировать воспоминания, она подменила память Клауда и вживила ему все то, что помнила о нем Тифа. Все недостающие фрагменты и пробелы Клауд восполнил собственными воспоминаниями о бытности солдатом, и в итоге в голове у него сложилась вполне законченная картина прошлого. Таким образом, возникла личность Клауда Страйфа, основная на молодом человеке, жившем в мыслях Тифы. Этот новый “Клауд” был раздираем множеством противоречий, и чтобы побороть внутренние сомнения выдумал себе личность, которую стал считать своей настоящей.
Но это был всего лишь вымышленный образ, карнавальный наряд, который с него грубо сорвали. Надо сказать, что его вера в придуманный образ самого себя начала расшатываться уже давно. По мере того, как Клауд вступал в контакт с многочисленными клонами Сефирота, в его сознании происходил резонанс, отчего в душе его зарождалось множество подозрений. Он ограждал себя от них как мог, но вскоре после смерти Айрис, подозрения эти захлестнули его подобно потоку, прорвавшему плотину. Злость на Сефирота и занимавшее его мысли о важной миссии, которою он выполнял, помогали ему сдерживать этот разрушительный напор, вымывавший реальность у него из-под ног, но это продолжалось недолго, лишь до тех пор, пока он не встретил Сефирота в его истинном обличии. Когда в Северном Кратере Клауд лицом к лицу столкнулся с преображенным Сефиротом, уже ставшим с Дженовой единым целым, его хрупкая личность начала стремительно разрушаться. А сознание тотчас вышло из-под контроля, в результате чего Клауд собственноручно передал Сефироту ключевой компонент для вызова Метеорита – Темную Материю.
Когда Клауд осознал, что помог своему заклятому врагу, и предал цель, которой он твердо следовал – во что бы то ни стало остановить Метеорит – его личность разлетелась вдребезги. Обманчивая мозаика его Я рассыпалась на кусочки, и в опустошенном сознании осталось только отчаянное и горькое понимание того, что он ни кто иной, как неудачный клон Сефирота.
И тогда…
Окончательно уверовав в то, что в этом мире он совершенно бесполезен, Клауд упал в бездну Северного Кратера, уходившую в самые глубины Планеты, где струился Поток Жизни.
Его эго было утрачено, а его биологическую систему заполнила высококонцентрированная энергия Мако, заключающая в себе совокупность воспоминаний Планеты. Какие последствия это могло вызвать?
Клауд был как сухая губка, которую погрузили в жидкость. В образовавшуюся в его сознании пустоту хлынул поток бесчисленных воспоминаний Планеты, и разрозненные обрывки того, что он помнил о себе, окончательно смешались и затерялись среди них. Это состояние было подобно сильнейшей интоксикации, и называлось “отравлением Мако”.
Клауд, чей рассудок пережил потрясение, от которого, казалось, было уже невозможно оправиться, безвольно плыл по течению Потока Жизни. Но поскольку сердце его продолжало биться, и душа его еще не рассталась с телом, Поток не принял его и выбросил через один из природных Мако-гейзеров на поверхность Планеты, в районе побережья близ города Мидил. Клауд утратил свое Я и пребывал в таком сильном душевном расстройстве, что даже не мог вспомнить кто он.
На Планете была одна область, куда не проникал Поток Жизни, и Айрис знала по какой причине. Она была ограждена барьером, который воздвиг Сефирот. Когда «бедствие с небес», Дженова, вместе с метеоритом упала на Планету, на поверхности образовался гигантский кратер, подобный следу от глубокой раны. Чтобы эта рана быстрее зажила, в том месте сконцентрировалось большое количество энергии, и теперь оно стало колыбелью, где должен был возродиться Сефирот. У самых его границ, струившиеся вокруг потоки жизненной энергии, закручивались воронками под действием какой-то сторонней силы, и не давали бестелесным сущностям, подобным Айрис, приблизиться.
На глазах у Айрис, из одной из таких воронок выплыло тело Клауда –
юноша был жив, но находился в глубоком забытьи. Айрис отчаянно хотела с ним поговорить. Она пыталась дозваться до него, но течение относило неподвижного и безвольного Клауда прочь, в направлении города Мидила. В его рассудке царило смятение и отчаянье, поэтому Клауд не слышал ее. Сколько бы Айрис его не звала, ее слова не достигали сознания Клауда, совсем как в тот раз, когда они разлучились в Забытом Городе. Айрис не оставалось ничего другого, как бессильно наблюдать, как тело Клауда уплывает от нее, чтобы вернуться на поверхность; она оставалась в Океане Мако одна, с тягостным чувством на сердце.
“Как мне спасти Клауда? Как остановить метеорит? Я не думала, что сила Святости окажется блокирована. Если все и дальше пойдет по плану Сефирота, Планета обречена. Как мне помешать этому? Подскажи мне, Клауд...” При мысли о Клауде, который был так сокрушен и подавлен, что его сердца не достигали даже ее молитвы, Айрис не смогла сдержать слез. Его личность разлетелась вдребезги, и ее было уже не собрать по кусочкам. Но если он изначально не был Клаудом, то кто же он тогда? Айрис знала его лишь как бывшего члена группировки СОЛДАТ, и у нее не было никакой зацепки для догадок. Ее объяло чувство беспомощности, которое было трудно выразить словами.
“Клауд…я скучаю по тебе. Скучаю по тому настоящему Клауду…” Ее шепот и мысли всколыхнули Мако, и разбежались легкой рябью во все стороны. Айрис снова вспомнила о том времени, когда они с Клаудом были вместе. Он не был общительным, но при этом, как ей казалось, он умел быть жизнерадостным. “Я чувствовала, что в нем есть что-то необычное… неужели все это было искусственным и относилось к его ложной личности? Неужели Клауд ничуточки не был реальным?.. Нет, такого не может быть. Были же вещи, о которых мог придумать только он. Поступки, которые он совершал именно потому, что был Клаудом. Нет, он никогда не был пустым и бездушным клоном!”
Но выяснить правду у нее не было никакой возможности. Мысли ее блуждали кругами. Айрис вновь и вновь погружалась в воспоминания. Она припоминала его индивидуальные черты, походку. Одно за другим она перебирала в памяти все его действия... Поток ее мыслей изливался в Океан Мако, и вот, он разбудил там еще одну душу. Узнав черты, которые девушка так старательно воскрешала в памяти, этот человек тут же очнулся от сна.
“Айрис… это ты?”
Его голос раздался так неожиданно, что в первую секунду Айрис не смогла вспомнить, кому он принадлежит. Вздрогнув от испуга, она обернулась, и перед ней предстало лицо дорогого ей человека из прошлого, с которым они не виделись уже пять лет. Сердце ее наполнилось ностальгией. Он был первым, благодаря кому душа ее ощутила легкое и незабываемо нежное прикосновение влюбленности. Кроме того, он был для нее очень дорогим другом, который давно потерялся из виду, и от которого не было никаких вестей. Айрис казалось, что они с Клаудом во многом очень схожи. Перед ней возник Зак, бывший боец спецотряда СОЛДАТ: это можно было безошибочно определить по той странной синеве, которую приобретали глаза всех членов этого элитного подразделения. Однако в целом, в отличие от Айрис, его фигура была нечеткой.
“Зак! Неужели и ты умер?” Айрис не привыкла спрашивать о том, что и так очевидно, но эта мысль первым делом пронеслась у нее в уме, и вопрос вырвался сам собой. Кроме того, было странно, как такой опытный и знающий свое дело солдат мог себя не уберечь. Несмотря на то, что Айрис давно не получала от него вестей и не представляла, где он находится, она была убеждена, что у Зака все хорошо, и он мирно живет себе где-то… Теперь она винила себя в том, что слепо верила таким утешительным мыслям. Действительность оказалась жестокой, и эта новость о Заке стала для нее тяжелым ударом.
“Как, и ты тоже?.. Неужели и ты умерла? Я хотел было сам тебя спросить, но ты меня опередила... Что мне теперь сказать?.. Соболезнования примешь?”
“А ты ни капельки не изменился”.
Что бы ни случилось, Зак никогда не падал духом. Приободренная его жизнерадостным настроем, Айрис чуть заметно улыбнулась. Именно эта черта его характера больше всего пленяла ее в нем, даже несмотря на то, что она знала, что Зак был солдатом, выполнявшим приказы корпорации Шин-ра.
“Каких только ужасов не стряслось. Всего не перечислишь. Все это началось, когда меня отправили на задание в деревню Нибельгейм”.
“Нибельгейм?”
“Да. Ты слышала об этом? Я был тогда вместе с очень знаменитым солдатом. Он считался героем. Но внезапно у него съехала крыша…”
“Ты о Сефироте?”
У Айрис перехватило дыхание. Она была убеждена, что Зак возник перед ней не случайно. Она чувствовала, что его появление было связано с чем-то важным.
“Имя этого ублюдка и впрямь на слуху. Или ты просто прочла о массовом убийстве в Нибельгейме в новостях?”
“Когда это произошло, ты был там, Зак? Ты можешь сказать мне что-нибудь о Клауде...?”
“Эй, эй, погоди. О нем-то ты откуда знаешь? И как он, жив здоров?”
“Значит, ты тоже с ним знаком. Получается, что настоящий Клауд и вправду существует?”
Они быстро сообщили друг другу все, что знали. И Айрис, наконец, выяснила что хотела. Она убедилась, что Клауд не был клоном-марионеткой, выращенным специально для Сефирота. И, кроме того, ей стало понятно, почему она так ясно видела Заке черты Клауда.
Зак тоже узнал о многом. Айрис рассказала ему, в каком состоянии находится сейчас его близкий друг. Друг, которому он помог бежать из лаборатории доктора Ходзё, и с которым они вместе скрывались от солдат корпорации Шин-ра. Вдобавок, Зак узнал о предстоящем возрождении Сефирота, несущем смертельную угрозу не только Нибельгейму, но и всему живому на Планете.
“Послушай, Зак… как мне сделать так, чтобы Клауд узнал правду о себе? Ты не мог бы объяснить ему, что он реален?”
“Ни ты, ни я не этого сделать не в силах. Единственная, у кого это может получиться, это та девчонка, что была с нами в Нибельгейме, Тифа. Если ее воспоминания притянут собственные воспоминания Клауда, то тогда, может быть, что-то из этого и выйдет ”
“Это будет трудно. Но я не отступлюсь. Я уверена, шансы есть”.
Теперь, когда впереди замаячила надежда, лицо Айрис просветлело. “Если мы это сделаем, Клауд и остальные смогут что-то предпринять, чтобы остановить Сефирота. Они сумеют устранить преграду, сдерживающую Святость”.
И в скором времени, шанс представился.
Почувствовав приближение метеорита, Планета, как она всегда поступала в минуты опасности, пустила в ход свое оружие биологической природы – она высвободила созданных ей монстров, прозванных Орудиями Планеты, чья сила была поистине сокрушительной. Своими действиями они нарушили течение Потока Жизни. На поверхность оказалось выброшено невиданное количество Мако энергии. Она нахлынула на Мидил подобно наводнению, и Клауд, медленно оправлявшийся там после пережитого потрясения, вместе с Тифой, окружившей его заботой и ухаживавшей за ним, оказались проглочены Потоком Жизни.
Гигантская волна, поднявшаяся из Океана Мако, смыла их в глубины Планеты. Клауд оказался там уже во второй раз, но для Тифы это был первый опыт.
Айрис наконец представился тот драгоценный шанс, которого она так ждала, и она должна была воспользоваться им любой ценой. Она отчаянно пыталась поговорить с Тифой, которая уже начинала испытывать на себе отравляющее воздействие высококонцентрированной энергии Мако. Айрис направляла ее сознание, помогая ей проникнуть в замкнутое сердце Клауда. По правде сказать, Айрис хотела бы сделать это сама. Но эта задача была ей не под силу. Поэтому она доверила ее на Тифе. Она вложила в ее душу все чувства, которые сама испытывала к Клауду. Ведь именно Тифа была той, кто всегда будет с ним рядом.
И вот, Тифа сделала все так, как научила ее Айрис. Сопоставив свои воспоминания с воспоминаниями Клауда, она отыскала в его памяти все то, что мог знать только подлинный Клауд. Когда все сомнения насчет его личности развеялись, в душе его словно распахнулась наглухо закрытая дверь. Из памяти его изгладились привнесенные туда Дженовой черты солдата, скопированные с его близкого друга Зака. Тифе удалось извлечь наружу самые глубинные воспоминания Клауда, и восстановить его изначальную личность, вместо той ложной, которую он создал, чтобы защитить себя.
“У тебя все получилось, Тифа. Спасибо тебе… Я немного тебе завидую, но ты уж позаботься о Клауде там наверху”.
Тифа крепко сжимала Клауда в объятиях, пока он приходил в чувства. Айрис с улыбкой заботливой матери наблюдала, как оба они возвращаются на поверхность.
Зак глядел на все это раскрыв рот.
“Ну знаешь, Айрис. Сколько я повидал разных девчонок, но с тобой им не сравниться. Если бы не та стычка, я бы благополучно вернулся домой, мы бы с тобой могли продолжать встречаться. Ненавижу Сефирота! И эту Шин-ру, с ее темными и грязными делишками”.
“Парень, у которого было так много девчонок, все равно не стал бы верным возлюбленным”.
“Что за упреки. Я стараюсь быть милым с каждой”.
“И в этом твой недостаток. Ты не можешь быть таким простодушным и неловким, как Клауд”.
“Не знал, что тебя радуют в парнях такие качества, Айрис”.
“За пять лет многое могло измениться”.
“Хех”.
Зак для виду нахмурился, а потом беззаботно улыбнулся. Улыбка его была все той же, какой Айрис ее помнила еще с того времени, когда они совсем юными. Ей было семнадцать, и именно перед этой улыбкой она не смогла устоять.
“Конечно, опасность еще не миновала, но пока посплю немного. Все равно я сейчас ничем не смогу помочь. Но если тебе вдруг станет одиноко, позови меня, Айрис”.
“Только если мне будет совсем уж одиноко. Приятных снов, Зак.”
Махнув на прощанье рукой, солдат элитного отряда исчез в Океане Мако. Полагая, что его миссия еще не закончена, Зак решил поспать и сберечь силы. Но Айрис и не помышляла о сне. Она была Цетра, и потому совсем не ощущала усталости. Она была счастлива. Счастлива, что, наконец, узнала настоящего Клауда, и смогла, пусть и недолго, проявить о нем свою заботу.
Исправлено: Arislan, 04 июня 2012, 13:51 |
|
