|
|
| |
| AP |  | |
|
|
| |
Глава завершает сюжетную линию Крайтре-Тиеф, а посему, будучи своеобразным эпилогом, глава раза в полтора больше обычного. Жду комментариев =)
P.S. еще три главы за Сейвена, чтобы закрыть его сюжет, и книгу можно считать завершенной.
Tat 26
Холодный дождь смешал небо и землю. Он лил давно, долго и с наступлением сумерек только усилился, отчего густой хвойный лес обратился в сырую, густо пахнущую яму. Под ногами хлюпало, вода ручьями стекала с промокших шкур, уже совершенно не защищавших от влаги, а только усугублявших ее.
Крайтер шел уверенно, без ошибок прокладывая путь меж стволов, хотя Тиеф и зги не видел. Он просто следовал за ним, ориентируясь преимущественно по вязким, чавкающим шагам.
Последний раз они видели людей три дня назад, когда набрели на стойбище у речной отмели. Человек тридцать не более. Все, как один, отнеслись к чужакам с опаской и подозрением – редко когда встретишь путников, шествующих по диким местам налегке, да еще и вдвоем. Завидев недружелюбный блеск в глазах вожака, Крайтер не стал просить прибежища, хотя они оба довольно сильно устали, а только спросил, в какой стороне Тетретье. Предводитель племени молча указал им рукой дорогу и не опустил ее до тех пор, пока странники не скрылись из виду.
И вот они шли. Третий день без еды, сна и отдыха. Впрочем, ни в том, ни в другом, ни в третьем они не нуждались, хотя голод и усталь чувствовали исправно. Тиеф неоднократно укорял Крайтера за подобную однобокость их бытия, но тот сопел, молча шевелил усами и от тягот не избавлял. Почему – догадаться было несложно. Еще до пересечения границы генизы Земли, он зарекся ничего не менять и ни во что не вмешиваться. Сгинуть от голода или усталости они просто не могли. Если бы, конечно, того не захотел Крайтер.
Деревья поредели и вскоре товарищи выбрались на опушку. Вдалеке брезжил свет. На фоне сплошной мокрой темени вырисовывалось неровное оранжевое пятно, слабое и трепещущее. Очевидно пещера, внутри которой укрылась другая община.
– Зайдем? – С надеждой в голосе спросил Тиеф, с отвращением почувствовав, насколько потяжелела от дождя его собственная борода.
– Давай попробуем, – немного помедлив, ответил Крайтер. – Дорогу уточнить бы… Пятьдесят на пятьдесят, что прогонят. И семьдесят на тридцать, что побьют.
– Все же неплохие шансы, – пожал плечами Тиеф. – Стоит рискнуть.
– Да, пожалуй, что и впрямь, стоит.
По холодным туманным лесам они бродили уже шестой месяц. Срок, в сущности, маленький, но и за него Тиеф успел познать тяготы быта землян. Сложнее всего было с пищей и ночлегом. Часто приходилось голодать целыми днями, а спать на деревьях, чтобы не соблазнять хищное зверье в изобилии населявшее лес. Поначалу они просто брели наугад, но, повстречав первое дружелюбное селение, обрели цель. Тетретье. Вот уже месяц они шли именно туда.
Из любопытства или скорее от однообразной скуки, Крайтер обучил Тиефа счету. Теперь он, всю жизнь незнакомый с цифрами, мог довольно умело вычитать и складывать, знал, сколько единиц в тысяче, какой длинны его локоть и сколько дней должно пройти, чтобы вернулась луна. И это ему нравилось все больше и больше. Что ему не нравилось, так это теперешний облик. Впрочем, он мало чем отличался от истинного вида Крайтера или любого другого вербарианца. Разве что гораздо ниже, волосатее и грубее. Вяще прочего бесила длинная бородища. В сухую погоду с ней, конечно, теплее, но погожие дни можно было сосчитать по пальцам…
Они выбрались из подлеска и, не скрываясь, направились прямиком к пещере. Чем ближе они подходили, тем явственнее ощущался запах жареного мяса – община явно готовила ужин.
До грота оставалось несколько шагов, как вдруг Тиеф, влекомый соблазнительным ароматом, налетел на широкую спину Крайтера, вдруг резко остановившегося.
– Не шевелись, – страшно спокойным и тихим голосом пояснил Крайтер, даже не обернувшись. – Копьезубый.
Сердце больно сжалось. Тиеф помнил, на что были способны эти кряжистые, неистовые звери, не делавшие разницы между человеком и зверьем. Несколько раз они видели, с какой легкостью копьезуб пронзал длинными, изогнутыми клыками жертву, как он прижимал ее к земли и наносил удар за ударом, пока та не переставала сопротивляться. Однажды на их глазах копьезуб задрал человека. В ушах Тиефа до сих пор стыли короткие, обреченные вскрики несчастного, обрываемые победным рыком хищника.
И вот он, прямо перед ними, отвлекся от заманчивой пещеры и теперь смотрит в их сторону. Два блестящих оценивающих глаза, застыли, казалось, на Тиефе и сковали его волю страхом. В голове одна за другой мелькали безумные спасительные идеи: броситься к лесу, взобраться на дерево… Догонит. Ринуться к пещере и найти укрытия там? Еще меньше шансов уцелеть.
Крайтер медленно потянулся к груди, ослабил завязку и сбросил на землю тяжелую шкуру, оставшись в одной набедренной повязке и кожаной шапке. Все так же медленно он расставил ноги пошире и перехватил обеими руками длинную крепкую жердь с продолговатым и изогнутым резцом кремния на конце. Оружие Крайтер сделал для себя сам, чуть ли не в первый день их появления, любовно называя его «запалом».
Хищник зарычал, пригнул голову к земле и развернулся к ним всем корпусом.
– Еще один, – все с тем же пугающим спокойствием, заметил Крайтер. – Справа от тебя.
Тиеф медленно повернул голову и тут же увидел второго хищника, не его самого, а горящие в темноте глаза. Руки сами собой потянулись к поясу и легли на рукояти двух острых кинжалов – путь к бегству был отрезан.
Вдруг тот, что подкрадывался сзади, глухо рыкнул и бросился на них. Все, что успел сделать Тиеф – неловко отскочить в сторону, в самую грязь, едва избежав тяжелых лап. Молниеносный удар запала настиг хищника в полете, как раз, когда он проносился над Тиефом. Отмашистый удар Крайтера пришелся зверю аккурат по морде, рассекая ее от носа до глазницы. Копьезуб взвизгнул и пал далеко в траве, не поверженный, но отвлеченный на собственную боль.
Первый зверь не заставил себя ждать и оказался удачливее компаньона. Крайтер едва успел прикрыться запалом, выставив его перед собой, но не устоял и рухнул на землю, придавленный тушей животного. Челюсти копьезуба застряли в рукояти и конвульсивно сжимались, в попытках перегрызть ее. Крайтер зарычал, приподнял голову и вцепился зубами в блестящий нос хищника. Тот отпрянул, видимо не ожидав такой наглости от добычи, но Крайтер только сильнее стиснул зубы и прижал его нижнюю челюсть древком к своей груди. Хищник рвался повизгивая, привставая на передних лапах и приподнимая с собой жертву. В один из таких рывков, Крайтер изловчился, отпустил копьезуба, подобрался и силой пнул того ногами в грудь, отбрасывая от себя. Зверь откатился на несколько шагов, вскочил, ударил себя лапой по морде и, как показалось Тиефу, с обидой посмотрел на Крайтера, к тому моменту уже успевшего занять прежнюю боевую стойку.
Вдруг стало светлей – из пещерки, видимо на голос сражения, высунулось несколько косматых голов с факелами наперевес. Они выкрикивали что-то в дождливую ночь, но покинуть свод пещеры не решались.
Зверь несколько раз оглянулся на вышедших с огнем людей, прорычал что-то и скрылся в ночи. Едва опасность сгинула, Крайтер со стоном выдохнул и тяжело опустился на колено, не выпуская древко запала. Тиеф только сейчас заметил, что крепчайший кремень наконечника разлетелся на части при первом же серьезном ударе, и что Крайтер от второго зверя отбивался обыкновенной палкой.
– Скорее, на помощь! – Решился выкрикнуть Тиеф, привлекая внимание пещерных людей. – Мой друг ранен!
В неровном свете шипящих факелов, Тиеф разглядел рану на боку товарища и похолодел. Рана была серьезная. Видимо, когда копьезуб оседлал Крайтера, то, в один из рывков, пропорол ему живот острыми когтями. И не раз – левый бок был просто изодран в клочья.
– Мы слышали вас, – наконец изрек один из космачей. – Это копьезуб?
– Да… Он караулил вашу пещеру, но тут появились мы и…
Космачи, а их было трое, переглянулись.
– Занесем его, – распорядился первый. Скорее всего, он был вожаком группы. – Ракхар, разведи у выхода огонь. Побольше, не жалей дров. Деррех, набери воды.
– Но, отец, копьезуб ведь…
– Делай, что сказано! – Отрезал вожак. – Может быть, он нам всем жизни спас.
Вместе с Тиефом они перенесли на руках Крайтера под свод пещеры и уложили его на сухую и теплую шкуру. Община оказалась немногочисленной. Помимо встретивших их мужчин оказалось еще три женщины: одна с грудным ребенком на руках, другая сама почти ребенок, а третья убеленная сединами старуха. Именно она первой бросилась к распростертому на земле и страшно побледневшему Крайтеру.
– Какая рана, – сокрушительно качала головой старуха. – Надо остановить кровь. Ранкрай, воды бы.
– Деррех сейчас принесет.
Тиеф склонился над Крайтером. Было видно, как щеки и скулы на его лице мелко дрожали от сносимой боли. От обильной кровопотери не только лицо его, но и все тело обрело бледно-желтый, костистый цвет. Поверженный то и дело тянулся к левому боку, но отдергивал руки, сжимал в кулаки бурую шерсть подстилки, скрипел зубами и молчал.
Подоспел Деррех. Он опустил на землю вместительный бурдюк с водой и сразу же бросился помогать Ракхару с костром. Огонь разгорался жаркий. Даже Тиефу, продрогшему до последней кости, становилось жарко.
– Тиеф... – Прошипел Крайтер и вдруг схватил его за руку. Острые, казалось, отдельно живущие глаза, вцепились в Тиефа. – Найди ее. Скажи, что...
Он не договорил, выгнувшись дугой боли – старуха, невесть когда успевшая согреть воды, поливала ему рану из плоской глиняной миски. Едкий пар ударил Тиефу в ноздри, он отшатнулся, но тут же был призван знахаркой попридержать руки своему другу.
– Крепче. Крепче держите, – бормотала она, обращаясь так же и к Ранкраю, ухватившего Крайтера за ноги. – Было больно, а станет еще больней. На вот, закуси.
Она сунула Крайтеру в зубы щепку, провела костлявой рукой по груди несчастного, приподняла миску с варевом над головой, несколько раз что-то шепнула и выплеснула остатки ему в рану. Глухой стон напряг распростертое тело, да так, что Тиеф с трудом удержал его. Крайтер часто-часто задышал, крупные капли пота выступили на лбу и висках. Он рычал, грыз всученную ему деревяшку, как давешний зверь, и страшно бился, казалось, вконец обезумев от боли.
– Тихеро, принеси горячей воды! – Выкрикнула старуха девушке и та стремглав бросилась выполнять поручение.
Крайтер медленно утихал. Тиеф чувствовал, как он слабеет, отдав последние силы на болевые корчи. Временами он терял сознание: тело полностью обмякало, а горячечные, воспаленные глаза закатывались за веки. Наконец, он расслабился окончательно, но больше не проседая в забытье. Его глаза бегали от одного к другому, быстро, нервно… Казалось он искал кого-то взглядом, но никак не мог найти.
Подоспела Тихеро с мисочкой поменьше, с чистой вскипяченной водой. Старуха поставила ее за землю напротив себя и быстро, несколько раз окунула руки в кипяток, не поведя при этом и бровью. Затем она сложила ладони перед грудью, пробормотала что-то невнятное и потянулась к ране Крайтера. Странно, но тот на прикосновения знахарки не реагировал. Несколько раз Тиеф бросал взгляд на ее манипуляции, но неизменно отводил его прочь с едва сдерживаемым приступом тошноты. Кисти рук старухи полностью утопли в брюшной полости поверженного. Даже было видно, как ее узловатые пальцы бугрили уцелевшую кожу на его животе. Наконец процедура была закончена, старуха вынула окровавленные длани и снова окунула их в миску с горячей водой.
– Кишки целые, – проговорила она. – Но он потерял много крови. Очень. Не знаю, выживет ли…
Она встала, прошлась к волокуше, мостившейся у дальнего края пещеры, но скоро вернулась с тремя кожаными мешочками.
– Еще воды, – распорядилась знахарка и, не дожидаясь исполнения, выплеснула окровавленную воду из миски, насыпав туда же содержимое принесенных мешочков.
Свежим кипятком она залила зеленовато-бурую труху и обстоятельно замесила ее в густую кашицу, немного дала ей остыть, а после облепила растерзанный бок Крайтера так, что не осталось и кусочка непокрытой плоти. В чистую миску знахарка набрала холодной воды, отправила в рот какой-то листик, переживала его и выплюнула в воду.
– Выпей, – она поднесла миску к губам поверженного. ¬– Все выпей.
Тиеф приподнял ему голову и помог осилить поднесенное питье. Мало-помалу дыхание Крайтера успокаивалось, взгляд мутнел, а веки смыкались надольше. Наконец он закрыл глаза окончательно, погрузившись в глубокий сон.
– Отойдем, – на плече Тиефу легла тяжелая ладонь вожака. – Тихеро останется с ним, а мы поговорим.
Охваченные заботами о Крайтере, члены общины позабыли снять мясо с огня и тушка кролика порядочно подгорела. Присаживаясь к костру, Тиеф прочел досаду на лице Ранкрая. Вожак долго счищал с мяса уголь, дул на него, жевал губами и снова чистил. Видимо, этот кролик был единственным, чем располагала община на вечер.
От предложенного куска Тиеф отказываться не стал. Он бы с готовностью отдал его любому из общины, но разделил трапезу с поклоном, опасаясь, что отказ сочтут за неуважение.
– Расскажи кто вы, откуда и куда идете, – осанисто поинтересовался Ранкрай, убедившись, что все при еде и двигают челюстями. – Что случилось у входа в наше укрытие?
Не вдаваясь в излишние подробности, Тиеф рассказал все, несколько приостановившись в повествовании на последнем моменте – схватки с копьезубами. Ранкрай слушал молча, внимательно и, как только Тиеф закончил, спросил:
– Он велел тебе найти ее. О ком речь?
– Женщину. Разиель, – немного смутившись, пробормотал Тиеф. – Мы полагаем, что она в Тетретье.
– Тетретье, значит? – Хмыкнул Ранкрай и скрестил на груди руки. – Ты знаешь, что это за место?
– Немного. Только по слухам от других общин. Они мало рассказывали, а если и делились чем-то, то неохотно и со страхом. Никто не знает точно, где это место находится.
От взгляда Тиефа не ускользнуло, что все, включая вожака, после сказанных им слов, одновременно посмотрели на старуху. Та медленно поднялась с места. Взгляд ее черных глаз был устремлен вдаль, к былям давно минувшего.
– Я была там, – наконец произнесла она и посмотрела на Тиефа. – Место странное. Шальное. Говорят, те, кто туда уходят, назад уже не возвращаются. Остаются по своей воле.
– Расскажите где это! – Тиеф не заметил, как вскочил на ноги. Сердце его бешено колотилось, он пожирал старуху глазами. – Я… Я пойду! Прямо сейчас!
– Успокойся и сядь. Вот так, – повелительно осадила его матушка. – Выйдешь с рассветом. Путь недолгий, к вечеру доберешься.
– Проклятье! – Вдруг вырвалось у Тиефа. Он закрыл лицо руками и был готов рвать на себе бороду. – Мы ведь уже были близки, так близки! И вот… Копьезубы.
– Предписанное судьбой отворотить нельзя, – пожал плечами Ранкрай. – Все мы когда-то кончим.
Горькая усмешка вырвалась у Тиефа ответом. Он уже было раскрыл рот, с тем, чтобы разразиться изобличающей тирадой, но прикусил язык, пораженный внезапным осмыслением. Что станется, если бессмертный Крайтер, Крайтер могущий возводить и стирать действительности, если он вдруг умрет? Поразительнее всего в мысли, впрочем, было то, насколько он тверд в убеждении не вмешиваться в жизнь Земли. Он готов попрать свое чудесное и умереть. Умереть как обычный смертный, раненый диким зверем.
Если кто и вырвет его из смертного оцепенения, то это только Разиель. Она одна.
– Я должен идти. Сейчас, – крепким, едва ли похожим на прежний, голосом произнес Тиеф и поднялся с земли. – До утра Крайтер может не дожить, а я обязан исполнить его волю. Отыскать Разиель. И от себя. От себя… Я должен постараться найти ее до того, как он отойдет. Это меньшее, что я могу сделать для него сейчас.
– Ты храбр, – без тени насмешки произнесла старуха. – Храбр и благороден, раз кидаешь себя во тьму, дабы исполнить последнюю волю друга. Я… Укажу тебе путь. Ранкрай, дай молодцу факелов в дорогу. Рассвет еще так не близко.
Пока община готовила для Тиефа факела, он подошел к Крайтру и сел подле. Бледное лицо друга оставалось недвижимым. Если бы не мерное, редкое вздымание груди, то можно было подумать, что он уже умер.
– Крайтер, – тихо позвал он, не особо надеясь услышать ответ. – Крайтер, я иду за ней. Немного осталось. Мы почти пришли. Мы почти нашли ее. Я… Знаю, что ты слышишь меня. Ты не можешь не слышать. Пообещай одно. Не умирать. Пока я не приведу ее. Ты ведь сможешь? Знаю, а часто просил тебя отказаться от задуманного. Говорил, что никакого вреда не станет Земле оттого, что мы мгновенно перенесемся к ней. Или что ничего плохого не сделается, если выдумаешь нам еду или ночлег… Но теперь я вижу, что ты был прав. Мне бы твою твердость Крайтре, твою волю. Теперь я прошу об одном. Об одной маленькой вещи. Не умирай. Дождись нас, прошу.
Он вздохнул и, немного помолчав, поднялся:
– До скорого, друг. Надеюсь, ты внемлешь моей просьбе.
Вдруг он заметил, что лицо Крайтера немного изменилось. Оно как будто стало спокойнее, расслабленней, а в уголках губ наметилось что-то вроде улыбки.
– Спасибо, – Тиеф улыбнулся сам. – Умеешь ты все-таки поддержать.
Провожать Тиефа за огненный вал вышла только старуха. Прочие оставили прощания внутри при себе, но не из дерзновений, а из убежденности в скорейшей встрече.
– С ней или без нее, но ты вернешься, – только и сказал Ранкрай. – Завтра к закату ты будешь здесь. А потому, нет нужды и прощаться.
Так он сказал и отправился в свой угол спать, наказав старшему из сыновей – Ракхару, затворить огненную дверь, как матушка вернется.
По наитию Крайтара или сам по себе, но дождь прекратился. Тиеф с жадностью вглядывался в сырую мглу, втягивал студеный воздух и ждал, когда заговорит матушка, однако та молчала. Наконец, старуха глубоко вздохнула, закрыла свои черные как ночь глаза, прошептала что-то себе под нос и медленно потянулась за пазуху, откуда достала маленький сверток. Бережно, с чрезвычайной медлительностью, она стала разворачивать его. Внутри оказался блестящий выпуклый диск, обрамленный по канту десятком черных точек. Старуха прикоснулась к углублению в центре диска и точки тут же вспыхнули красным и голубым. Держа предмет на вытянутой руке старуха повела ею из стороны в сторону. Единственный голубой огонек перетекал от точки к точке, заменяя собой красные цвета.
– Компас, – удивленно воскликнул Тиеф. В его голове струной звенела идея – этот предмет не отсюда. В каменном веке не может быть таких устройств!
– Иди за синей точкой, избегай красных и придешь к Тетретье, – пояснила матушка, с почтением протягивая Тиефу устройство. – Что ждет тебя там, никто не знает.
– Откуда это у вас?
– Она дала. Когда я ребенком заблудилась в Тетретье. Она… Проводила меня назад, предложила остаться с собой, но я отказалась. И тогда она дала мне это, сказав… – Старуха запнулась, как бы взвешивая мысли, проверяя саму себя, не придумалось ли этой ей когда-то. – Она сказала, что я могу всегда вернуться назад. Когда захочу. И, если я вернусь, то позабуду все. Все тяготы, невзгоды и лишения. Что вспомню новую, счастливую жизнь, но взамен… Позабуду былое. Я берегла этот амулет дальше от глаз и ближе к сердцу. А он берег меня. Сберег до беззубой старости, как видишь. Иногда, когда случалось особенно тяжко, я доставала его украдкой, смотрела, но… Всякий раз откладывала. Я вспоминала о близких мне людях. О родителях, о моем храбром Стенае. О наших детях. Что станет с ними без меня?.. Но теперь, вот, возьми. Он мне больше не нужен.
Тиеф принял компас и стал крутиться на месте, уточняя направление. Синяя точка указывала на север, мимо пещер, вдоль берега реки вверх по течению.
– Передай ей, что нынче Масара сама матушка, – старуха надтреснуто рассмеялась. – Бабушка. И не вернется уже никогда.
– Ей? Кому ей?
– Матушке Земле.
* * *
Он брел уже долго, брел не останавливаясь с того самого времени, как распрощался со старухой. Впрочем, то, как он ее оставил, прощанием назвать было нельзя. После слов о Матушке Земле, Тиеф посмотрел на нее долгим, испытующим взглядом, кивнул, как бы соглашаясь, зажег от костра первый факел и выдвинулся в путь.
– Матушке Земле, – пробормотал он в который раз и, завидев, что факел стал сильно чадить и плеваться огнем, достал из мешка новый, распалил его, а прогоревший отбросил прочь.
Занятый в дороге противоречивыми, пугающими мыслями, он совершенно позабыл о возможной опасности. Но и опасность, казалось, забыла о нем. За всю дорогу, – за скорым шагом Тиеф успел спалить шесть факелов – ему не встретился ни единый зверь. Однажды где-то далеко слева в лесу прорычал медведь, но и только.
Крупные валуны и гранитные глыбы постепенно сменились частым булыжником, а потом и мелкой галькой. Он шел вдоль реки вверх по ее течению, однако самой реки так ни разу и не увидел – голубая точка на компасе не давала ему повернуть к ней. Но он слышал течение, бурные игривые перекаты и с замиранием сердца представлял, как ему придется переправляться на тот берег, если путеводный огонек укажет туда.
– Матушка Земля… – Вновь повторил Тиеф и болезненно скривился. – Почему так?
Впервые услыхав про Тетретье, Крайтер пришел в чрезвычайное возбуждение. «Это она! Она! Это может быть только Разиель!» Горячился он разными словами и улыбался, улыбался до смеха, радуясь открытию. Тиеф разделял его радость, без оглядок и сомнений. Ведь Крайтер был так уверен… Тысячу раз он откладывал эти мысли, отворачивался от сомнений, как от бесполезного перебора обглоданных косточек, но они возвращались сами.
– Она ли это… Матушка Земля. Она ли?
Восток забрезжил рассветом. Погрузившись в себя, Тиеф не сразу обратил внимание на восход, опомнившись только когда факел в его руке зафыркал и стал гаснуть. Тогда он, было, потянулся к сумке за новым, но отнял руку и остановился, озираясь по сторонам. Справа бурлила река, утопающая в пологом галечном берегу, слева в небольшом отдалении высился черной стеною лес. Тиеф уселся прямо на гальку и, не отрываясь взглядом от леса, стал искать в сумке кусок зайчатины, прихваченный с собою из пещеры. Холодное, подгоревшее мясо пропахло смолой, но он не обращал на это внимания и жевал его медленно и без аппетита. Спать Тиефу не хотелось. Хотелось, чтобы отстали мысли сомнений, чем дальше, тем навязчивей осаждающих его голову. Блуждающий взгляд отыскал на гальке увесистый булыжник и Тиеф вдруг представил, как он разбивает ему голову. И пустота. Забвение… Он поднялся, бросил недоеденное мясо, подумал немного, снял сумку и тоже оставил ее.
Синяя точка на компасе немного отклонилась влево, уводя его от реки в лес. Тиеф не то чтоб обрадовался такому повороту, но подметил с облегчением, что перебираться на тот берег уже не придется. Понемногу мелкая галька, очерчивающее русло реки в разлив, укрылась дерном и мхом. В лесу пахло сыростью и темнотой. Тиеф остановился возле одной особенно высокой сосны, прильнул к ее шершавому стволу и посмотрел вверх. Серое, с неохотой светлеющее небо копило новый заряд дождя. Кое-где виднелись клочки почти черных туч, низких и разительно выделяющихся на общем фоне.
Когда он вновь посмотрел на компас, то сердце его замерло – синих точек стало три.
– Уже близко, – вслух произнес он, желая отогнать подступившее волнение. – Где же это?
Продираясь сквозь внезапно сгустившиеся заросли, Тиеф несколько раз больно осадил лицо сухими ветками. Он неотрывно следил за плеядой синих огоньков уводивших его дальше вглубь леса, потому не особо разбирал дорогу. Да и где ее было разглядеть, когда сосны навалились такой стеной, что даже значительно прояснившееся утро не продиралась сквозь их лапы.
Неожиданно лес оборвался, точно его ножом отрезало. Тиеф ступил на малиновую поляну, высокую, густую и чрезвычайно просторную. Едва он выбрался на свет, как компас засверкал уже пятью синими огоньками. В горле пересохло. Он сглотнул, сорвал несколько спелых ягод и закинул их в рот, переживал, но тут же выплюнул – ягоды оказались слишком кислыми.
Прежде чем углубляться в колючие дебри, Тиеф предпочел взобраться на дерево и осмотреться: вдруг эта злополучная Тетретье располагалась за поляной и вовсе не обязательно валить напролом. Он выбрал сучковатую сосенку, одолел несколько ветвей и, уже с высоты, обозрел пространство. В самом центре поляны виднелась обширная проплешина, на которой громоздилось какое-то сооружение из валунов. Детали разглядеть не удалось, поскольку солнце, вдруг разогнавшее тучи, слепило глаза.
– Значит, придется, – посетовал Тиеф, спустился и, завернувшись как можно надежнее в шкуру, ринулся сквозь малинник.
Изодранный в кровь и озленный, он все-таки вырвался на поляну. Взглянул на компас: девять синих точек и одна красная. Прямо перед ним возвышалась громадная конструкция, сложенная из грубо отесанных каменьев каждый в два человеческих роста высотой. Сооружение чем-то напоминало улитку, короткую спираль, вход которой смотрел прямо на Тиефа. Смерив взглядом высоту и монументальность врат, он шагнул внутрь, но тут же и посмотрел на компас. Тот сомкнулся кольцом синих огоньков.
Сквозь промежутки между плитами он видел лес, а сверху, сквозь такие же прорехи на него полосами изливался солнечный свет. Было сухо и на удивление тихо. Даже шаги как будто не издавали звуков. Каменные стены плит испещряли бесконечные письмена, тянущиеся черно-белыми нитями с потолка к земле. Приглядевшись, Тиеф усомнился в их осмысленности: хаотическое нагромождение черточек и точек. Не символы, а скорее какой-то замысловатый орнамент.
Второй виток сооружения стал темнее. Леса уже не было видно, а сквозь промежутки выглядывали такие же плиты внешнего кольца. И только сверху, сквозь продолговатые клинья, на него смотрело солнце. Впрочем, полумрак сопутствовал ему не долго ¬– очень скоро изгиб тоннеля просиял, обозначая близящиеся выход.
Яркий, очень яркий свет и больше ничего. Ослепительно-белая, будто бы матовая пленка преграждала выход. Тиеф остановился перед ней в нерешительности и, было, потянул к ней руку, но замер, точно громом пораженный. Он услышал детский смех. Прямо за белой ширмой играли дети.
– Эх, хорошо бы… – пробормотал он, закрыл глаза и шагнул в свет.
Он стоял не шевелясь, не дыша и не открывая глаз. С затаенным сердцем ждал не пойми чего.
– Дядя, а ты плишел с нами поиглять? – Вдруг спросил его тонкий детский голосок.
Тиеф открыл глаза и встретился взглядом с маленькой, белокурой девочкой, прижимающей к груди большой красный мяч. Она была не одна, а в компании ребят, таких же как она или чуть постарше. Все они смотрели на Тиефа с любопытством, но без страха или каких-то других затаенных мыслей. Чисто и открыто, так, как никто в мире не смотрит.
– Где я? – Только и сумел пролепетать он в ответ. – Тетретье?
– Тетретье, тетретье! – Заголосила малышня наперебой. – Вы в Тетретье, дядя!
Ноги предательски задрожали. Все тело Тиефа как-то обмякло, испустилось. Он закрыл лицо руками и мешком осел на землю.
– Наконец-то, – голос его раскололся плачем. – Я здесь… Я пришел, Крайтер, слышишь? Я нашел ее.
Внезапно его схватили за плечи крепкие, но по-женски маленькие руки.
– Ты сказал Крайтер?! – Вонзился ему в уши взбудораженный голос. – Где он?! Где?!!
– Я… Я… – лепетал Тиеф, не умея унять слез. – Я… Там. Он остался.
Даже сквозь пелену слез, он увидел, как побледнела женщина. Она поднялась и рывком вздернула Тиефа так, что на мгновение твердая почва ушла у него из-под ног.
– Спокойнее, – усиленно ровным тоном произнесла она, видимо более обращаясь к себе, чем к непрошенному гостю. – Спокойнее. Ребятки, мы с дядей отойдем ненадолго, а вы пока поиграйте сами, хорошо?
– Да, конечно, возвращайтесь поскорее, – наперебой заголосила малышня и бросилась дальше гонять мячик по искристому, свежему лугу.
Не успел Тиеф опомнится, как уже сидел на высоком и длинном бревне напротив яркого, но какого-то негорячего костра. Сквозь языки пламени на него смотрела Разиель, сидевшая точно на таком же бревне, но по ту сторону от костра. За ее спиной виднелась бревенчатая избушка, надежно спрятанная в сени раскидистых деревьев. Домишко стоял на краю поляны, светлой и чистой, а сама поляна, судя по обстановке, круглилась в лесу совершенно ином, нежели тот, из которого выбрался Тиеф.
– Я слушаю тебя, – сурово произнесла она. – Кто ты и откуда знаешь Крайтера?
– Прошу, пойдем со мной, скорее! Он умирает.
– Нет! – Громко, чуть ли не с бешенством выкрикнула Разиель. – Невозможно! Крайтер не может умереть! Ты лжешь, гадкий проходимец! Откуда у тебя компас? Кто тебе его дал?!
– Масара… Она просила передать матушке Земле, что не придет к ней, что она сама стала матушкой. Крайтер у них в пещере. Его ранил копьезуб.
– Как такое может быть? – Уже тише, с сомнением в голосе, вопросила она. – Он ведь не может умереть… Но кто ты?
Рассказ у Тиефа вышел сбивчивым и сумбурным. Он перескакивал с одного на другое, забегал вперед, торопился высказать все и сразу, поскольку не знал, растрачивают ли они понапрасну время Крайтера или нет. Если нет, то он мог и не торопиться. Ну, а если да? Мысли об утекающем времени больно обжигали его и, когда являлись, непременно сбивали Тиефа.
Понемногу огонь костра ослабевал. Его настроение соровнялось с настроением Разиель, которая тоже успокаивалась. Взгляд ее открытых глаз, не скрываемых больше пламенем костра, становился задумчивей и печальней. Кажется, она начинала ему верить. Может быть не целиком, с оглядкой, но слова Тиефа заметно тревожили ее. Она перебила рассказчика лишь однажды, когда речь зашла о древнем мире Ра и о времени, проведенном там Крайтером.
– Сколько-сколько?
Тиеф повторил, но ответа ее не услышал, а скорее прочитал по губам: «так долго».
Едва рассказ Тиефа вторгся в схватку с копьезубом, как она вскочила с бревна и болезненно заломила руки. Ее лицо исказилось мучительной тоской. Она медленно принялась ходить взад-вперед, перебирая сплетенные на груди пальцы и низко опустив голову. Под конец, она и все отвернулась от Тиефа.
– Он не переменит своего решения, – закончил Тиеф свою гнетущую повесть. – Он такой человек. Не отступится.
– Я знаю, – Разиель повернулась к нему. Ее бледное, спокойное лицо блестело от слез. – Он такой, какой есть. Каким и всегда был.
– Пойдем, – с мольбой в голосе произнес Тиеф. – Он ждет тебя. Ты одна можешь его разубедить.
– Да… Да, конечно! Сейчас же! – Она точно очнулась, мгновенно вспыхнув безудержным стремлением. – Вот, возьми меня за руку.
– Ты знаешь, где это?
– Нет. Но я знаю, где Масара.
Тиеф взял ее за руку и не успел даже моргнуть, как они очутились у входа в памятную пещерку. Он невольно взглянул на солнце – светило только начало клониться к закату.
Первым, кто вышел к ним навстречу, оказалась Тихеро.
– Где он? Где Крайтер?! – Выпалил Тиеф. В ответ девушка потупилась и тихо покачала головой. – Он… Умер?
Не дожидаясь ответа, Разиель опрометью кинулась в пещеру, а Тиеф, точно болезненная тень, медленно поплелся следом.
Она рыдала, обхватив голову Крайтера руками, прижимала ее к груди с такой силой, с такой неистовостью, будто хотела втиснуть его в себя. Редкие всхлипывания – вот все звуки, которые она издавала в те мгновения. Искривленные губы неустанно шевелились в беззвучном шепоте, слезы залили все ее лицо, кропили застывший лик Крайтера, высыхали и вновь лились. Рядом стояли обитатели пещеры, не решаясь с чем-то утешить Разиель. Взглянув на них и на бьющуюся в горе женщину, Тиеф только сейчас заметил, что она, случайно или нарочно, но сохранила свой естественный облик. В ее руках Крайтер виделся ребенком. Бородатым, крепким ребенком, точно таким же малорослым, как и окружившие их люди. Да и вид ее одеяния – легкая и светла туника – едва ли походила на заскорузлые шкуры пещерных жителей.
– Когда? – Тихо спросил Тиеф у Ранкрая, когда приблизился к ним.
Тот оглянулся на вопрошающего, вздохнул и так же тихо ответил:
– Незадолго до полудня. Он пришел в себя и попросил пить. Мы подумали, что это добрый знак, раз человек пришел в сознание и попросил воды. Дали. Он напился. Спросил где ты, мы сказали, что ушел за… В общем. Он ответил, что вы не успеете. Велел сжечь его тело на закате у реки, а пепел развеял по ветру, – Тут Ранкрай, стоявший до этого в пол оборота, развернулся к нему лицом. – Он сказал, чтобы факел поднес ты. И ты же сгреб и развеял пепел.
– Ты не можешь так уйти! – В отчаянии воскликнула Разиель, обрывая удивление Тиефа. – Слышишь?! Не оставляй меня! После всего, что прошли, после того, сколько ждали друг друга! Нет… Нет! Не умирай…
Вдруг она рывком вскочила на ноги, распростерла над ним руки и, будучи и так чрезвычайно высокой, стала еще выше. Все ее фигура налилась матовым голубым сиянием. Кожа просвечивалась сквозь тонкое одеяние, резко очерчивая каждый изгиб ее тела. Разиель подняла руки выше и на кончиках ее пальцев стали набухать шарики света. По станах пещеры заплясали уродливые черные тени, но… Все погасло столь же стремительно, сколь и разгорелось.
– Я… Не могу так, – тихо произнесла она. – Не могу заставить его остаться. Это против воли. Его воли. Да. Пусть так и будет.
Она затихла, замерла, низко опустив голову.
– Матушка, – решилась подошла к Разиель старуха. Она едва доставала ей до пояса. – Матушка Земля? Ты помнишь меня? Это я – Масара.
– Конечно помню, – ответила та и ласково приобняла ее. – Только в прошлый раз ты была вот такой маленькой.
Она показала пальцами, какой маленькой была Масара. Внезапный, спокойный и ровный тон, даже некоторая шутливость, привели Тиефа в ужас. Он бы понял истерики, ярость, молчаливое отрешение, но никак не такое, нелепое сейчас благодушие. Это ее настроение если и означало что, то только одно. Разиель смирилась. А Крайтер – мертв.
* * *
Грохочущее пламя, казалось, брало приступом небо. Огромный костер, пропитанный смолой и сдобренный сухими шишками, вспыхнул мгновенно и стремительно разгорелся. Стоять ближе, чем на расстоянии десяти шагов было невыносимо. Но Тиеф стоял, стоял казалось ближе, сжимая в руках погребальный факел.
Тело Крайтера водрузили на ложе, едва закатное солнце стало проваливаться за горизонт. К моменту, когда взблеснул последний луч, костер уже вовсю горел. Тиеф смотрел на огонь, смотрел на то, как его друг постепенно становится частью пламени и ни о чем не думал. Ровные мысли покинули его, а взамен, по опустевшим закоулкам разума, носились разодранные образы, неминуемо связанные с Крайтером.
Первая встреча в песках, их нелепые попытки объясниться…
Остров на пути к куполу, флейта и ее чарующие звуки…
Они – тени в сжиженной действительности.
Возвращение к Ра и дальше, дальше…
Символы общего времени проносились пред Тиефом как призраки, заслоняли друг друга, накладывались. Но все они сгорали в нестерпимом жаре костра.
Из отрешения Тиефа вырвал крик Масары, он оглянулся и с ужасом понял, что стало причиной возгласа. Разиель. Невзирая на испепеляющий жар, она шла к костру. Тиеф ринулся было следом, но вскрикнув тотчас отпрянул: там, где стояла женщина, он устоять уже не мог.
Вот вспыхнули невесомые одежды, отчего Разиель, на короткое мгновение обратилась в живой факел. Высокая и стройная, она продолжала идти к костру, точно не замечая огня. Кожа ее дымилась, развевающиеся черные волосы вспыхивали искрами, а на лице… Безмятежная улыбка.
– Стой! Не уходи! – Не помня себя завопил Тиеф. – Матушка земля! Вернись!!!
Но Разиель его не слышала. Вот она уже у подножия костра, вот взбирается туда, где, должно быть, догорали останки Крайтера. Медленно, без единого крика боли. Было видно, как ее белоснежная кожа вздувается волдырями, обугливается и горит. Еще немного и всякое движение внутри огня замирает.
Вдруг прогоревший костер осел, ввалился внутрь себя, подняв вихрь ярких искр. В торопливом каскаде взвившихся искорок Тиефу померещились двое. Он и она. Они держали друг друга в объятьях и уносились вдаль, к взблескивающему первыми звездами небу.
На следующее утро, после молчаливой и бессонной ночи, Тиеф первым выбрался из пещеры, с тем, чтобы довершить волю Крайтера. У остывшего костровища он расстелил шкуру и пригоршнями стал сгребать в нее пепел.
Занятый мыслями о том, где бы найти уступ повыше, что б наверняка встретить ветер, его руки вдруг наткнулись на что-то твердое и холодное. В то же мгновение раздался глухой стук, как будто сошлись две каменные плиты. На излете, тяжелый, глухой звук вышел нежным звоном колокольчиков. Тиеф недоуменно посмотрел по сторонам, но, не найдя ничего примечательного, вытащил из золы находку.
На его ладони блестел выпуклый диск.
Исправлено: Head Hunter, 22 июля 2015, 10:44Ом Мани Падме Хум. |
|
