|
 | Dragon Age: Origins |
|
| |
Давненько я так не расписывался. Хотелось написать нечто лавкрафтианское, однако с момента с открыванием двери сюжет вывернулся черт знает куда, и особых сверхъестественных ужасов не вышло.
Дверь на втором этаже
Впервые в большом старом особняке на окраине Аркхема я побывал еще подростком - в гостях у семьи моего школьного товарища Карла Шванкмайера. Шванкмайеры были семьей старой и в свое время довольно богатой, но держались особняком от всех прочих аркхемцев и не вступали в какие-либо дружественные отношения с другими горожанами. Карл, будучи с детства чрезвычайно жизнерадостным и общительным, предполагал, что дело было всего лишь в склоках еще позапрошлого века: Шванкмайеры приехали в Новую Англию из Европы в прошлом веке, почти не говоря по-английски, но сразу же начали сорить деньгами, ведя себя по отношению к старым фермерским родам более чем высокомерно. Разумеется, время все сгладило, некогда многочисленный род Шванкмайеров обеднел, уменьшился и с притоком свежей крови почти забыл свои иностранные корни, но недружественное отношение к ним сохранилось. Мой товарищ и отец его, толстый, веселый мужчина, предпринимали множество попыток завоевать дружбу аркхемцев, но безуспешно. Мне, впрочем - как и почти все друзья Карла, я был приезжим со Среднего Запада - казалось, что сама аркхемская природа, вечно подернутые пеленой тумана горы и угрюмые леса не способствовали заведению добрых отношений. Каждый здесь был сам за себя, и казалось, что у каждой семьи тут свой скелет в шкафу.
Что до современных Шванкмайеров, в особенности отца и сына - у них, казалось, никаких скелетов и не было. Они много и часто принимали в особняке гостей, шумно отмечали все мыслимые и немыслимые праздники, устраивали вечеринки для местной молодежи и приезжих - казалось, из всех силы пытаясь изгнать хотя бы из своего родового владения мрачный дух былых времен. И все-таки аркхемцев на вечеринках у Шванкмайеров было мало, а женились представители этого рода исключительно на приезжих.
Я в детстве немного побаивался Карла - он с детства был склонен к жестоким шуткам и любил мучить животных; но при этом был честен и всегда был готов стать за меня горой. Со временем мы стали прекрасными друзьями. Что-то такое грубое, сильное и жестокое чувствовалось во всех его родственниках, даже в немощном деде.
Дед Карла, бывший профессор истории в Мискатонском университете, остался в моей памяти слабым и совсем уж выжившим из ума, но удивительно злобным стариком, почти не выходившим из своей темной, битком набитой книгами комнаты в мансарде, где он целыми днями корпел над бумагами, прижав к глазам огромные стрекозиные очки. К домашним он если не груб, то холоден до презрения, особенно к собственному сыну - отцу Карла - и почти ни с кем не разговаривал. Куда больше мне запомнилась дверь, вторая дверь в его комнате - дубовая, с отполированной медной ручкой, намного более массивная и тяжелая, чем входная.
Она была врезана в стену между книжных полок и ровным счетом ни для чего не служила. Открывалась она, судя по петлям, наружу, и выйти из нее можно было разве что на улицу - комната старшего Шванкмайера была угловой. Но вот никакой лестницы под наружной дверью не было. Со стороны близлежащего леса темный прямоугольник на втором этаже, под крышей, был неплохо виден и выглядел весьма комично. Это было, конечно, странно, так как остальной особняк был выстроен с подлинно немецкой практичностью. За прошедшие сто с лишним лет он не раз перестраивался, но ведущая на улицу дверь так и оставалась на своем месте.
Ей никогда не пользовались и даже, кажется, не открывали, но старшие поколения семьи Шванкмайеров почему-то придавали ей огромное значение. Как-то она была связана с пошатнувшимся семейным благополучием и свойственными всем старым Шванкмайерам старыми обидами на прочий Аркхем.
- У нашей семьи есть что-то вроде поговорки, - как-то сказал мне Карл. - "Внутрь ведет только одна дверь, а наружу другая".
- И что это значит? - удивился я.
Карл пожал плечами.
- Через такую дверь в дом не войдешь, зато наружу - всегда пожалуйста, вниз головой в палисадник.
Мы посмеялись и забыли о двери на многие годы. Дед Карла умер в 1918 году от гриппа, и его комнату закрыли. Позже я уехал из Аркхема, как мне казалось, навсегда.
Много позднее, осенью 1929 года, когда я жил в Чикаго, мне позвонил Карл. Я еле его узнал, мы не общались несколько лет. Оказывается, за это время Карл успел жениться, и вот сейчас внезапно остался вдовцом.
- Фред, послушай, я хочу, чтобы ты приехал. Элли умерла.
Я не сразу понял, что речь о его молодой жене.
- На похороны ты не успеешь, но не в них дело, - сбивчиво заявил мне по телефону Карл, - Я уверен, она умерла не своей смертью. Помнишь дверь в комнате деда?
Что-то толкнуло меня без промедления согласиться, и, уладив дела в Чикаго, я поехал в Аркхем.
Дом Шванкмайеров был все тот же, только сильнее обветшал и зарос лесом. За деревьями были видны крыши Аркхема - город в эти годы интенсивно застраивался. Карл встретил меня еще на станции и довез до своего дома на автомобиле. Мой приятель выглядел человеком больным, старше своего возраста, но не казался убитым горем, как этого можно было от него ждать - наоборот, во всем его поведении сквозил какая-то лихорадочный жар, некая нездоровая энергия.
Мы сходили на аркхемское кладбище, в ту его часть, где всю историю города хоронили Шванкмайеров. Как и у всякого старого рода, здесь был не один десяток могил с одной и той же фамилией, все эти Данлоки, Аллены и Тэлботы век за веком хоронили своих родственников друг рядом с другом, и у Шванкмайеров тоже был отдельный участок - довольно внушительная группа могил, как бы тоже особняком от всех прочих аркхемцев. Карл отошел к могиле Элизабет Шванкмайер, а я разглядывал надписи на надгробиях. Здесь лежал и дед Карла, и его отец - оба они умерли в прошедшие годы, отец года через два после деда, а мать и дядья Карла еще ранее.
- На мне мой род и зачахнет, - сказал Карл, обращаясь ко мне. - Столько Шванкмайеров переселилось на кладбище - не перечесть. Знаешь, в доме девять спален и обеденный стол на тридцать персон, а я в нем один.
Мне вдруг подумалось, что все те вечеринки, которые лет десять-пятнадцать назад проводили Шванкмайеры, устраивались не из любви к веселью, а из страха перед запустением, и меня он вызвонил из Чикаго по той же причине.
Мы вернулись в родовое гнездо Шванкмайеров, и Карл сразу повел меня через весь дом в комнату деда. Обнаружилось, что он после смерти жены сюда и переселился. Странная дверь была все на том же месте.
- Я думаю, что смерть Элли связана с дверью, - без обиняков заявил Карл, - Элли всегда была любопытна, а я ей говорил: "Не открывай эту дверь". И она умерла.
- От чего же? - растерянно спросил я.
- Сердце. Интересно, что... - Карл уселся за стол деда и побарабанил пальцами по крышке, - ...мама умерла примерно так же, и тоже в молодости, когда мне было годика два. Именно в этой комнате. А отец умер здесь же девять с лишним лет назад. А дед - за два года до отца, и тоже здесь. Если вдуматься, Шванкмайеры почему-то предпочитали умирать именно в этой комнате.
Я поглядел на него, чувствуя недоброе.
- При чем же тут дверь?
- Ах, при чем тут дверь... Я нашел Элли в этой комнате, на полу, и дверь на улицу была приоткрыта наружу.
Мурашки побежали у меня по коже, когда я поглядел на дверь.
- Приоткрыта наружу?
- Угу. Пойми, в этот момент мне было не до двери, но она была приоткрыта. Существенная щель была, - Карл подумал и добавил, - А когда я позвонил в полицию и вернулся наверх, дверь снова была закрыта.
Я пододвинул к столу кресло и сел.
- Ты считаешь, что кто-то забрался через дверь с улицы и убил твою жену?
Карл покачал головой.
- Полицейский детектив тоже так решил поначалу. Иначе в комнату и нельзя попасть - для этого надо пройти через весь дом, миновав две лестницы, коридор и спальню, где был я сам, а окна здесь узкие, человеку не пролезть. Проблема в том, что дверь невозможно открыть, она врезана в стену намертво. Мы вчетвером пытались сделать это и изнутри, и снаружи. Да попробуй сам, видишь, на ней ни замков, ни засовов.
Я не без колебаний дотронулся до дверной ручки и тут же отдернул руку - ощущение было такое, словно я прикоснулся к проводу под током. Карл нахмурился. Я взялся за ручку снова, смелее, ничего не почувствовал и толкнул дверь. Затем попробовал снова, плечом. Бесполезно - с таким же успехом можно было тыкаться в стену.
- Я изучил конструкцию дверной коробки снаружи и могу сказать, что дверь не открывали никогда, - сказал Карл. - Да это и в принципе невозможно - ее можно будет открыть, только разворотив стену - в сущности, это и есть фрагмент стены. Короче, полиция считает, что открытая дверь мне померещилась с перепугу. Знаешь, откуда она вообще взялась? Когда Шванкмайеры переселялись в Америку после наполеоновских войн, они частично разобрали свой старый дом в Европе и перевезли какие-то его части через океан, а здесь использовали их для строительства нового дома. Почему дверь оказалась на втором этаже в роли стенки - черт их знает. Денег у моих предков куры не клевали, а причуд в моем роду всегда хватало.
- Но ты все-таки считаешь, что Элли открыла дверь? - спросил я.
- Да. Не знаю, как, но открыла. И умерла именно из-за этого, и именно потому же поумирали почти все мои предки до пятого колена.
- Но это же невозможно.
Карл только вздохнул.
Я прожил в доме Шванкмайеров несколько дней. Карл пытался меня всячески развлекать, но видно было, что его мысли все время возвращаются к смерти жены и к двери. Чтобы отвлечься, он разбирал бумаги деда и читал их мне вслух.
- Странная история у нашего рода, - как-то заявил он. - Вот смотри, в 1833 году толпа горожан ворвалась в этот самый дом с дубьем и готовой петлей, чтобы линчевать Оскара Шванкмайера. Линчеватели считали, что старший сын старика Франца затащил в этот самый дом, изнасиловал и задушил дочь одного из горожан, а затем закопал труп вон там, в лесу, - Карл показал в окно. - Дело было темное, Франц пустил в ход большие деньги, следствие заявило, что убили девушку какие-то бродяги, а Шванкмайеры как бы и ни при чем. Случай был... не первый.
Я поежился.
- А они были при чем-то?
Карл ответил мне такой странной ухмылкой, что мне стало не по себе.
- Ты знал меня с отцом как добряков и устроителей вечеринок для всей округи, но... но в старые времена жестоких и аморальных личностей у нас в роду хватало, а местные полиция и суд всегда любили деньги. Впрочем, кто их не любит? А Франц Шванкмайер - мой прапрадед - был вынужден перебраться в Америку из-за каких-то воинских преступлений в Европе. Ты знаешь, что мой дед-профессор в молодости зарубил человека мясницким ножом? Это было в Бостоне, не здесь. Темная сумасшедшинка у нас в крови. Когда я был маленьким, в пруду за домом нашли утопленника с камнем на шее, пьянчугу какого-то, черт знает откуда он взялся, но руки у него были связаны за спиной, - он потер лоб, - на чем я остановился? Так вот, толпа выломала входную дверь, но ей не удалось добраться ни до Оскара, ни до старого Франца - оба умерли. Приняли яд или что-то в этом роде. Хотя лично я склоняюсь к той версии, что им обоим с перепугу стало плохо с сердцем. Угадай, в какой комнате нашли тела?
- Ты меня разыгрываешь, - сказал я, и мы оба поглядели на дверь в стене.
- Обрати внимание, как спланирован особняк, - заметил Карл. - Чтобы попасть сюда, надо пройти по двум лестницам, мимо спален, через коридоры. Это самое удаленное от входа место в доме. Внутрь ведет только одна дверь... Безопаснее было только в подвале сидеть... но оттуда не видно, идет со стороны города толпа или нет.
Он кивнул на окна.
- Узкие, как бойницы, не залезть и не вылезть - но весьма удобные для наблюдателя. Пока со стороны улицы не выросли деревья, можно было наблюдать за дорогой.
- Личная крепость?
- Вот именно. Но самую важную роль тут играла эта вторая дверь на улицу - это последний путь отступления, - Карл закусил губу. - Для побега хватило бы незаметного люка, и на что мои предки надеялись, прыгая из нее со второго этажа?
- Дверь же не открывается, - напомнил я Карлу.
- Ах да, я и забыл, - вздохнул он. - Но ведь двери придуманы для того, чтобы через них ходить, разве нет?
После этого разговора он окончательно утонул в книгах, даже перестав их мне читать. В вторник мне позвонили из Чикаго - на бирже началось падение, и надо было продавать ценные бумаги, пока фирма не прогорела. Я сообщил об этом Карлу, помня и о его финансах. Карл отреагировал как-то вяло.
- Знаешь, я и так уже почти нищий, - сказал он, - Какие уж там ценные бумаги. Возможно, придется продать дом. С удовольствием избавлюсь от всей этой грязи.
Он поглядел на дверь в стене.
- ...Внутрь ведет только одна дверь... - сказал он и оборвал сам себя. - Езжай. Я, кажется, почти раскрыл загадку двери.
- Неужели?
- Угу. Видишь ли, дверь снаружи - фикция. Только внутри она настоящая.
Я растерялся.
- На самом деле дверь двойная, - объяснил Карл. - Внешняя - это часть стены, ее нельзя открыть, не сломав стену. Внутренняя - настоящая дверь, но открыть ее нельзя, так как открывается она наружу... и упирается во стену. Хитро, правда?
Ради пущей убедительности он постучал в дверь костяшками пальцев.
- Но зачем нужно было строить такую конструкцию? - спросил я.
- Ее соорудил мой сумасшедший прапрадед, только и всего, - Карл поворошил бумаги.
- Мне пора ехать, поезд уходит в шесть вечера, - сказал я.
- Езжай, езжай, зря я тебя вытащил сюда, видимо, - помотал головой Карл. - Боюсь, эта дверь стала причиной не одной смерти.
- Но как?
- Чтоб я знал! - сердито закричал Карл. - Видишь эту библиотеку? Четверть - семейный архив, от времен Франца до отцовских, и почти во всех бумагах какие-то обиды и склоки, списки личных врагов, которых мои предки хотели бы убить, если бы им представилась такая возможность. О, врагов мы нажили великое множество, буйная у меня была семейка во все времена. Тяжбы из-за земли и из-за чего угодно, драки, кражи, махинации... Убийства, быть может, да, я в этом не сомневаюсь. Деньги текли у Шванкмейеров сквозь пальцы - мы их наживали нечестным путем и тратили, чтобы прикрыть свои преступления. Праздниками для аркхемцев и взятками суду и полиции. И всегда, всегда мои предки боялись и были готовы бежать отсюда туда, где их никто не достанет.
- Ты наговариваешь на свою семью, - попытался вклиниться я, но Карл меня не слушал.
- ...Но это только четверть библиотеки. А остальное - оккультная ерунда, какие-то "Аль Азифы" и "Демонолатреи". Я думаю, мой род поехал крышей по части черной магии давным-давно, еще, наверное, до переселения в Америку. Ну, и заколдованную дверь они привезли с собой.
Он помахал пачкой исписанных листов.
- Записки отца, который два года после смерти деда и до собственной смерти сидел тут и разбирал его библиотеку. Он считал, что дверь ведет в какое-то другое измерение - в ад, если угодно. Но она ведет только внутрь. Наружу - другая.
- И ты в это веришь?
Карл фыркнул.
- Ну, и я просверлил в двери дырку. - сказал он, показывая на отверстие в углу двери.
Я почему-то вздрогнул.
- Спокойно, нет там никаких демонов. Между двумя дверями - что-то вроде прочного стекла или металла, вот и все. В общем, я сейчас просто разберу дверную коробку и сниму дверь с петель. Не могу же я дальше сидеть рядом с этим куском дерева и гадать, для чего он нужен.
Судя по разложенным на полу инструментам, Карл был настроен серьезно.
- Я ухожу, иначе опоздаю на поезд. - сказал я. - Позвонишь завтра, скажешь, что там было.
- Ради Бога, пять минут - и я расколупаю эту проклятую дверь.. Хотя ладно, иди на поезд, я тебе позвоню.
Я попрощался с ним, забрал чемодан и вышел на улицу. До поезда оставалось совсем немного, но что-то меня задерживало. Дверь все так же темнела на торце здания нелепым прямоугольником. Я обернулся в сторону города. За деревьями были видны белые аркхемские дома с черепичными крышами, проехал почтальон на велосипеде, пробежала стайка детей, кто-то из соседей подстригал газон... Господи, что за глупости с дверями в никуда и родовыми проклятиями, подумал я. У моего друга просто слегка поехала крыша из-за горя.
Прежде чем я успел сделать хоть шаг, узкое, похожее на бойницу окно под крышей распахнулось, и я увидел в нем лицо своего друга.
- Фред! Я ее открыл! Легко и свободно, без всяких инструментов!
- Ого. - сказал я. - И что там?
- Зеркало! Обыкновенное старое зеркало! Представь себе, мой прапрадед воткнул зеркало между двумя дверями и воображал, что это ворота, через которые он сумеет сбежать в другой мир в случае угрозы... или выпустить на своих врагов чертей из ада! - Карл хохотнул. - Короче, загадка раскрыта. Беги, на поезд опоздаешь.
Я улыбнулся и направился к воротам, но тут снова услышал из окна голос Карла, уже обращенный совершенно не ко мне и совершенно другой по тону. Он сказал нечто вроде "Vati?.." и замолчал.
Что-то заставило меня бросить чемодан и кинуться в дом, вверх по лестнице, и по другой лестнице, по коридорам и мимо спален, проклиная немецкие архитектурные чудеса. Мой друг лежал на полу перед прикрытой дверью, и да, он был мертв. Тело было еще теплым, и никаких ран или повреждений на нем не было, и я почему-то уже знал, что скажет врач: сердечный приступ.
Я взялся за медную ручку и толкнул дверь - по счастью, закрылась она не полностью. Дверь легко открылась... наружу. Странно, но за ней действительно было зеркало. Я вгляделся в свое отражение и дотронулся пальцами до стекла. Точнее, попытался дотронуться. Вместо холодной поверхности мои пальцы встретились с теплой и мягкой. Я испуганно убрал руку, не веря себе - и то же самое, конечно, сделал мой двойник.
Что-то тут было не так. Комната за стеклом была точно такой же, как и перед стеклом, с книжными полками, бумагами и столярными инструментами, но что-то в ней было иначе. Освещение.
Мой двойник за стеклом отступил на пару шагов и молча показал на окно - в своей зазеркальной комнате. Я ступил вперед - и ничто на этот раз не преградило мне путь, и я вошел в зазеркалье.
Да, этого не могло быть, и я знал, что на самом деле за дверью и зеркалом должна быть лишь стена. Ступив за дверь, я мог лишь уткнуться в стену или, в крайнем случае, выпасть в палисадник - но я стоял в другой комнате, сознавая, что попал в место, куда людям попадать не следует. Вокруг были, казалось бы, те же шкафы, книги, стол с бумагами - но все это было какое-то другое, ненастоящее, существующее лишь для вида, для отражения в зеркале, и сам воздух здесь был другой. Повинуясь двойнику, я подошел к открытому окну и выглянул в него.
Передо мной за лишенными листвы деревьями лежал совершенно другой Аркхем - отзеркаленный город руин. К закатному небу, словно залитому кровью, поднимались дымы пожарищ; одни дома были сожжены вроде бы и недавно, другие - много лет назад, даже десятилетий. Не было здесь ни почтальонов, ни играющих детей - только мертвые тела, изуродованные, распятые, полусъеденные, повешенные на порогах собственных домов. Так, может, выглядели города Средней Азии, разграбленные монголами, или Европа Тридцатилетней войны - города, в которых не солдаты сражались против солдат, но опьяненные жаждой крови звери в человеческом облике против беззащитных мирных людей. И зеркальный Аркхем был не просто затихшими руинами - я видел, что пропорции домов и гор на заднем плане были искажены, деревья не были настоящими деревьями, а небо - настоящим небом. Я находился в исполинской колбе, на дне которой лежал изувеченный город Аркхем. Все это как бы пульсировало, напрягаясь и расслабляясь, стуча в уши звуком, не поддающимся описанию.
И я увидел демона - одного из них, во всяком случае. Он стоял среди деревьев и смотрел мне прямо в глаза - нечеловечески острым взглядом. У него на носу уже не было огромных стрекозиных очков, и выглядел он не калечным стариком, а сильным мужчиной средних лет, но я его узнал. Несколько мучительно тянувшихся мгновений мы смотрели друг другу в глаза, потом он отвернулся - и я испытал огромное облегчение.
А затем я вспомнил о том, кто был со мной в одной комнате.
- Спокойно, Фред, - сказал он мне на ухо. - Спокойно. Сейчас ты выйдешь обратно в ту комнату и закроешь дверь. И никогда, никогда больше не открывай эту дверь. Она - для Шванкмайеров, и ведет она внутрь, а наружу - другая. К счастью, открывается она все-таки оттуда.
- Карл, - только и выговорил я, пятясь к открытой вовнутрь двери. - Нам надо отсюда уходить.
- У нас в крови не просто сумасшедшинка, друг мой. У нас в крови дьявол, - Карл покачал головой и жалко улыбнулся. - Думаешь, в нашем пруду был только один утопленник? Думаешь, в этом доме убили только одну девицу? Думаешь, мой отец всегда был безобидным устроителем вечеринок? Они ненавидели не город Аркхем, они ненавидели всех вокруг. В этом зазеркальном Аркхеме есть бессмертные демоны, правда, и эти демоны - мы. На аркхемском кладбище - и европейских кладбищах в вашем мире - лежат только пустые оболочки. Шванкмайеры живы, если это можно назвать жизнью, мои дед и прадед, прапрадед Франц и его предки, даже Элли и мама, все Шванкмайеры, кто хоть раз заглядывал за эту дверь, и я один из них, последний новобранец нашей армии.
- Почему бы и тебе не уйти? - спросил я. Я уже находился в предзеркальной комнате, залитой солнечным светом, а не отблесками пожара.
- Послушай, когда настанет время... я постучусь, - заторопился Карл по ту сторону дверного проема-зеркала. - Все, они идут по лестнице, слышишь? Ты не Шванкмайер, поэтому еще жив в том мире. Закрой дверь.
- Ты постучишься в нее?
- Не в эту, она ведет только внутрь, - вздохнул Карл. - Нет, если мы выйдем - мы выйдем через другую дверь в более населенном месте, все Шванкмайеры разом. Прощай, мой друг... или до встречи.
Он толкнул дверь на меня, а я с усилием потянул за нее, и она встала на место, как ни в чем не бывало, снова создав иллюзию, что ее физически невозможно открыть. Я отступил от нее и споткнулся о ноги мертвого Карла.
Вряд ли стоит рассказывать, как я объяснялся с аркхемским следствием, как уехал в Чикаго и как узнал, что фирма моя все-таки прогорела. Дом Шванкмайеров пошел с молотка, но я позаботился, чтобы дверь на втором этаже замуровали и отреставрировали фасад дома, скрыв всякие следы ее присутствия. Библиотеку уже растащили по домам местные жители, но дверь никто не трогал.
Иногда я пытаюсь подсчитать численность ушедших за дверь Шванкмайеров. Сколько их в зазеркальном Аркхеме? Десять? Двадцать? Сто? Если все они, включая каких-то европейских предков генерала Франца, собирались вместе в одном разоренном измерении - тысячи, быть может? Что может сделать тысяча бессмертных убийц, выйдя из какой-то открытой двери где угодно, под силу ли им это, будут ли они бессмертны в нашем мире? Я не знаю. Но и сейчас, когда я живу в дешевых отелях и горничная стучит в дверь, чтобы поменять постельное белье, я вздрагиваю и отвечаю не сразу.
Исправлено: Dangaard, 09 марта 2011, 14:48 |
|
